Больше путники не говорили до самой стены, погруженные каждый в свои мысли. Но когда оказались у основания, вновь образовавшийся между ними лёд отчуждения треснул.
Северная стена поражала воображение размером валунов, из которых была построена. Стоя у основания и трогая ладонью сглаженный ветрами и отполированный дождями камень, потрясенная Клёна не могла скрыть восхищения.
— Всемилостивая Перволунная Мать! Да тут один камень такой, что мы б всей деревней не подняли! А их тут сотни!
Витарр наблюдал со стороны. «Ребёнок», — мелькнула у Витарра мысль, вызывая лёгкую полуулыбку.
— Её правда построили Боги? — Девушка беззаботно улыбнулась и обернулась, не отрывая руку от камня.
— Возможно. Не знаю, — Пожал плечами рух. — В те времена даже Матери Ветров ещё не существовало.
Клёна прислонилась лбом к большому валуну в стене и закрыла глаза.
Огромный змей с глазами цвета пожухлой листвы смотрел прямо на Клёну. Его раздвоенный язык напряженно, будто в нетерпении, пробовал воздух. Гибкое тело, закованное в чешую цвета речной глины как в доспех, извивалось, свивалось в кольца, готовилось к нападению. Бросок и морда змея стремительно приближается…
Клёна вскрикнув отшатнулась от стены, но оступилась и упала спиной на землю.
— Что случилось? Ушиблась? — Витарр поспешил помочь ей встать.
— Привидится же такое, — шепнула девушка, проводя ладонью по лицу, будто счищая паутину.
Больше подходить к стене, а тем более касаться камней Клёна не решилась. Путь обратно к постоялому двору показался девушке нестерпимо длинным. Весь этот день казался невозможно длинным. А вот Витарр чувствовал себя в городе превосходно, заходил по пути в лавки, расспрашивал Клёну о травах и том, какие мази и порошки лучше купить в дорогу. С каждой покупкой настроение девушки портилось. «Одно жульё вокруг!» — возмущалась она сквозь зубы. Когда солнце уже начало клониться к закату, Клёна и Витарр добрались-таки до постоялого двора.
Сидя с миской дымящейся похлебки и кружкой заваренного порошка синецветника, девушка ожидала, пока спутник её о чём-то договаривался с дородной хозяйкой едальни. Когда Витарр вернулся за стол и сел напротив, Клёна задумчиво выдала:
— Ты другой…
— Те же руки, ноги и голова, — отмахнулся рух. — Ешь.
— Нет, — упрямо продолжила девушка. — Ты не такой, каким был в Зимогорье и раньше. Почему?
— Отхуда ме зать, — не переставая жевать, ответил Витарр.
Клёна хотела что-то добавить, но рух перебил её, доев, наконец, кусок хлеба:
— Ешь.
Какое-то время спутники трапезничали молча. Рух по своему обыкновению прислушивался к разговорам вокруг, но в этот вечер ничего интереснее ожиданий от будущего урожая не обсуждали. С тех пор как большинство Старших Богов покинуло мир с каждым столетием, с каждым ушедшим Богом дела шли хуже.
— Раньше вона как ладно было: подношение Земному Змею принёс, и урожай хорош, — сетовал один морщинистый земледелец другому более молодому, попивая хмельной мёд. — А нынче что? Тьфу! Вот мы с поля столько зерна собирали, вам даже не представить!
— Верно сказываешь, старик, всё верно, — Кивал захмелевший собеседник. — Отец небесного огня нас оставил. Перволунная оставила. Огневица… Эх… Земной Змей и тот, поговаривают, ушёл. А на кого оставили то? Ну рухов что ль? Ой ли, этим дармоедам только деревни жечь, да почтенных кудесниц стращать!
— Ну ты и напился, Микола. Какие деревни? — недоумевал старик.