— А ты не слышал? Базар словно улей гудит! Де рухов окрест Зимогорья видели.
— Брешут, — отмахнулся собеседник.
— Упрямый старый пень! — Разъярился молодой и хлопнул ладонью по столу, — Да заблудиться мне в Топях, коль вру! Я своими ушами слышал от Старого Вихора, что недалеко от Зимогорья целую деревню пожгли. Ты Вихора знаешь, он зря брехать не станет.
С каждым услышанным словом Витарр мрачнел: «Треклятые отступники! Позор на весь руший род. Век не отмыться. Сколько добра ни сделай, а всё ту деревьку поминать будут!». Да только ничего ему не оставалось, кроме как сидеть, пить квас и слушать.
— Да Вихор твой тот ещё кот-баюн!
— Тебя сама Перволунная не переубедила бы! Рухи твои клятущие вона дамже кудесниц не жалеют, — молодой смутьян понизил голос до шёпота, — Бают, стихийница за каменьями в Лукку отправилась, а её опа, — Он красноречиво провел рукой по шее, — и того, на корм рыбам.
Старший лишь поджал морщинистые губы и покачал головой:
— Что ж ты, Микола, как баба сплетни то распускаешь? Вот в моё время рухи были стражами, их почитали почти как младших Богов. И никто не смел и рта разинуть. Знали, коль затеял какую подлость, Стражи найдут и покарают. А у кого теперь то заступничества искать? Тьфу, молодёжь…
— Да на что тебе заступники? Сами сдюжим, — ухмыльнулся порядком захмелевший молодчик.
В комнату Витарр поднялся мрачнее тучи, но Клёна была слишком вымотана, чтобы обращать внимание на терзания своего спутника и почти сразу уснула. Рух лёг на расстеленный на полу плащ.
Глава 9
Витарр лежал без сна и слушал размеренное посапывание Клёны. Мысли, роившиеся вокруг подслушанных разговоров о рухах, не давали покоя. Беспокоила и необходимость таиться от давних друзей. По началу Витарра откровенно забавляло, что Радмила его не узнает, но потом накатила тоска. В первые годы после дольно уединенного обучения в Северном гнезде среди постоянной муштры, скал и снегов, жить в Триречье оказалось особенно интересно. Матери Ветров это по вкусу не пришлось, но запрещать не стала. «Как защищать мир, с которым ты не знаком?» — парировала она на недовольство Смотрящего, когда юные рухи после обучения разлетались на несколько лет по всему свету. В то прекрасное время Витарр познакомился с молодым Братиславом, только купившим трактир и женившимся на Радмиле.
Витарр долго ворочался на дощатом полу и в итоге решил спуститься во двор, подышать воздухом. Однако оказалось, что Радмила ещё не легла, а мыла столы в едальне и тихо напевала. Мужчина замер на последней ступени и, сложив руки на груди, прислонился плечом к стене. Немало прошло времени, пока женщина заметила, что за ней наблюдают.
— Не спится, добрый кмет? — Слегка напрягшись, обратилась Радмила. — Может тёплого молока желаете?
— Сто лет не слышал, как ты поёшь, — задумчиво улыбнулся рух, казалось, позабыв о действии амулета.
Дородная женщина нахмурилась ещё больше.
— Вот я пень! — Хлопнул себя по лбу Витарр и снял с шеи амулет. — Не признала?
— Отец небесный! — Ахнула хозяйка постоялого двора и бросилась обнимать старого друга, не выпуская из рук мокрую тряпку. — Тарр! Ты так давно не появлялся.
Рух по-мальчишески улыбнулся, когда женщина отстранилась после объятий и несильно огрела его мокрой тряпкой по плечу.
— Негодный мальчишка, напугал меня! Почему скрыл? И ты никак жёнкой обзавёлся?
— Долго рассказывать, — Отмахнулся Витарр. — Я не видел Братислава. Он в порядке?
Радмила повела старого друга к ближайшему столу.
— Что ж ему сделается? В порядке. Мой отец недавно ушёл в Топи и оставил нам мельницу. Братислав уехал налаживать дела. У нас, если помнишь, пять взрослых дочерей и всем приданное нужно.
Женщина ненадолго вышла в кухню, а когда вернулась поставила на стол крынку вечернего молока и пару кружек.
— Ну рассказывай, Тарр. Ночь долгая. Али покрепче чего принести?
Давно уже Витарр не чувствовал себя настолько дома, как сидя за столом в пустой едальне с Радмилой. Рассказ и правда вышел долгий и напряженный. Хозяйка постоялого двора слушала, не перебивая, только иногда легко касалась руки старого друга.
— Ты прости, Тарр, — Задумчиво отозвалась Радмила, когда Витарр закончил. — Но уже давно о рухах ничего хорошего не говорят. Странные дела творятся. Слухи ходят, будто рухи кудесниц порешают. Да лишь тех, кто обладает особой властью над миром, — Женщина красноречиво посмотрела на собеседника. — И не с проста бают. Жила в нашем лесу к северу от города, ну знаешь, как в Зимогорье тропа идет, одна кудесница молодая. Ты тогда ещё не объявился даже. Красивая была девка. Ладная. Как же её? Запамятовала что-то, — Радмила ненадолго умолкла, вспоминая, — Вереска? Точно! Вереской величали. Она нашего княжича исцелила, когда никто уже и не надеялся. А вскоре после её изба лесная дотла сгорела. А Вереска с мужем и дочуркой малой в огне том и сгинули. Говаривали потом, что видели руха кружившего над лесом до пожара и после.