И вот вернулся, оказывается почти одновременно с Ксенией. Поговаривали, что он из бывших военных и звание имеет высокое, но вот ушел на пенсию и перебрался на житье к матери.
Сама Мария о сыне особо не распространялась, а если уставала от расспросов, то разводила руками и привычно отвечала: «Он сам себе хозяин. Захочет здесь остаться — мне только в радость. Не захочет — его воля, я перечить не стану». Судя по тому, что бабка никогда не заводила речи о снохе или внуках, сельчане сделали вывод, что Максим в разводе, а то и вовсе не был женат. Сей факт, несомненно, вызвал интерес у той части женского населения, которая не потеряла еще надежды выйти замуж.
Ксения подобных целей не преследовала. Скорее она вообще не собиралась замуж. Встречаясь уже более двух лет три раза в неделю с Егором Кашемировым, одним из руководителей телеканала, где работала с момента его образования, она ни о чем другом и не помышляла. Отношения у них были ровные, свободные от обязательств. Они неплохо ладили в постели и на работе и не давали друг другу поводов для ревности. Со стороны это смахивало на идиллию, но иного она бы просто не потерпела — слишком свежи воспоминания, как убегала босиком по снегу с годовалой Катькой на руках от ее отца — актера местного театра Афанасия Остроумова, красавца, запойного пьяницы и садиста…
Не спросив разрешения, Максим сел рядом с ней и по-хозяйски поставил бокал с пивом на стол.
Собрав всю волю в кулак, Ксения измерила его взглядом с головы до ног, высокомерно и с едва заметным презрением в глазах. Раньше этого было достаточно, чтобы оттолкнуть любого, даже чересчур назойливого кавалера. Но Богуша, похоже, не смутил ее выпад. Он просто уселся рядом, и похоже, ему было наплевать на ее эмоции.
— Привет, — сказал он непринужденно и улыбнулся по-мальчишечьи весело и открыто.
— Добрый вечер. — Ксения бросила на него довольно красноречивый взгляд. Этот нахал должен понять, что она ничуть не смущена и не взволнована его присутствием и не слишком жаждет общения.
Потом женщина повернулась к бармену и заказала еще один коньяк.
— Плачу я, — быстро вмешался Максим, заметив, что она достала деньги.
Ксения чуть не задохнулась от негодования, но нашла силы очень вежливо возразить:
— Спасибо, не нужно. Я в состоянии заплатить сама…
— И за меня тоже? — усмехнулся он.
— Назови, сколько ты стоишь, возможно, и заплачу. — Она вызывающе глянула на него.
Он удивленно хмыкнул, окинул ее взглядом, отчего у нее вдруг задрожали коленки и заныло в животе.
— Ты что, решила заполучить меня на ночь? И готова за это заплатить?
К своему удивлению, Ксения улыбнулась. Вероятно, совсем опьянела.
— Твой способ знакомства достаточно примитивен.
— Да я и сам знаю, — небрежно ответил Богуш, не обращая внимания на явную грубость с ее стороны, хотя и смягченную улыбкой. — Но я привык думать, что в некоторые моменты могу быть неотразимым.
— А ты от скромности не умрешь! — протянула она с расстановкой, уже не пугаясь его пристального взгляда. Потом опять не удержалась, улыбнулась. Разве ему понять, что она чувствует на самом деле. И как ни странно, спокойствие и уверенность, исходящие от его сильного, тренированного тела, не настораживали ее, а, наоборот, расслабляли и притупляли бдительность. Может, потому, что она многое о нем знала, он же не знал о ней ничего, а полчаса назад даже не подозревал о ее существовании.
Максим понял ее улыбку по-своему и недвусмысленно усмехнулся:
— Ну, вот так-то лучше.
— Лучше, чем что? — не поняла Ксения и недовольно поморщилась. Господи, и почему она сидит и разговаривает с ним, вместо того чтобы послать к чертовой матери?
— Лучше, чем выражение, с каким ты смотрела в свой стакан. Мне показалось, ты хочешь в нем утопиться.
— Нет, не хочу.
— Я почувствовал, что тебе страшно и тоскливо в этом чертовом городишке в эту чертову ночь…
— Ну… — Она не нашлась что ответить и зачем-то подозвала официанта и заплатила за пиво Максима.
— Спасибо, — усмехнулся он и вежливо склонил голову. — Вы необыкновенно щедры, сударыня. — Он поднял вверх бокал с пивом. — Ваше здоровье, прекрасная незнакомка! Несмотря ни на что, здесь очень хорошо работается днем, — и опять весело подмигнул ей, — а ночью тем более.
— Да что ты! — Она, в свою очередь, подняла свой бокал и чокнулась с Богушем, представив на мгновение то, что он подразумевал под ночной работой. Наверняка пара видеокассет «для взрослых», скрипучая кровать да недорогие шлюшки…
— Скажи, тебе приходилось работать ночью? — Его голос звучал вкрадчиво, в темных глазах промелькнули озорные искорки.