Маркус Даркевиц
" Стихийное Бедствие "
Последний толчок швырнул Ивана на пол так, что искры из его глаз посыпались не хуже, чем из замкнувшей проводки у щита возле выхода в коридор. Электрик отеля зажмурился и обхватил голову руками, опасаясь падения сверху чего-нибудь увесистого, хотя с потолка, кроме лёгких обломков штукатурки, ничего не сваливалось, а с полок уже и так упало всё, что могло упасть. Минуту он пролежал так, заползши под стол в пустом номере и со страхом ожидая новых ударов из-под земли, заставлявших тошнотворно раскачиваться стены и самостоятельно открываться двери. Но, кажется, трёх толчков богу Плутону хватило, чтобы насыпать шороху в штаны персоналу отеля.
Звон стёкол, притихший несколькими секундами позже толчка, говорил о том, что землетрясение оказалось не из слабых — баллов шесть, наверное, долбануло... Хорошо хоть старое пятиэтажное здание гостиницы уцелело — в те годы умели строить. Однако страшный грохот со стороны лифтовой шахты наводил на мысли то ли об оборвавшейся кабине, то ли о чём-то ещё подобном...
«Ладно ещё, что сейчас, осенью, всех гостей выселили, пока идёт реконструкция, — шевельнулось в голове у электрика, — а то бы воплей было...»
Вопли — не вопли, но чей-то протяжный хриплый стон из коридора донёсся до ушей Ивана. Электрик выбрался из-под стола, оглядел замусоренную комнату и решил отряхнуться. И взвыл сам — правая рука взорвалась болью в запястье: очевидно, он, падая, неудачно ударился ладонью... Либо вывих, либо компрессионный ушиб — Иван неважно разбирался в медицине, но решил, что отделался сравнительно легко. Вот кто же там так стонет — глубоко и одновременно прерывисто, словно бы ему не хватает воздуха?
Иван вышел в коридор и добрался до лестничной площадки третьего этажа. И приостановился, увидев в клубах оседающей пыли фигуру женщины со спины, которая стояла, полусогнувшись в крайне неудобной позе, на дрожащих в коленях расставленных ногах, и что-то придерживая перед собой. Её мини-юбка была задрана, почти полностью открывая розовые трусики (попка тоже вздрагивала). Поспешив разобраться в том, что стряслось и с кем, электрик убедился, что по сравнению с этой молодой блондинкой он действительно отделался очень дёшево. Заодно смог разобраться, что именно так гремело несколько минут назад — то обрушились лестничные марши, ведущие вниз. Попутно вспомнилось, что его мобильный телефон остался заряжаться в подсобке на первом этаже, и эта мысль не добавила ему энтузиазма.
На каждом этаже отеля, на каждой из его лестничных площадок по чьей-то фантазии в давние времена установили по небольшой — в половину человеческого роста — металлической статуе: на первом этаже гостей приветствовал бог морей Нептун с острым трезубцем, направленным вверх; на втором — крутобёдрая гребчиха опиралась на вертикально поставленное весло, на третьем по стойке смирно стоял ландскнехт с прижатой к плечу пикой; а на четвёртом кто-то установил негритянского воина с длинным и причудливо зазубренным копьём. На пятом, последнем, дежурил средневековый рыцарь, тоже с копьём, но совсем другим — гладким и слегка расходящимся в конус возле рукоятки. А здесь, на четвёртом, африканский воин, толстогубо улыбаясь, слегка повалился вперёд, по направлению к лестнице (очевидно, повинуясь подземному толчку), как раз в тот же самый момент, когда рядом проходила Аня, молодая горничная. Видимо, по крайне несчастливой случайности, копьё туземца, наклоняясь вперед, укололо девушку в живот, когда та, пытаясь удержать равновесие, схватилась за падающее изваяние... Впрочем, «укололо» — мягко сказано: Иван с ужасом понял, что зазубренный наконечник почти полностью — сантиметров на шесть или семь — скрылся в животе Ани, проникнув внутрь чуть левее и ниже обнажённого пупка. Девушка, постанывая и вскрикивая, изо всех сил придерживала тяжёлую балансирующую статую, вцепившись в древко копья и руку негра: опустить её было нельзя — копьё рванет книзу, а поднять — тоже невозможно: в этом случае коварные зазубрины потащат плоть вверх, потянут на себя внутренности... Пока горничная только и могла так стоять, дрожа и хрипя, стараясь, чтобы ноги, обутые в кроссовки, не разъехались по натёртым клавишам паркета. Кровь медленной струйкой сочилась из раны, где металл соприкасался с кожей и натягивал её, книзу обозначала тёмную дорожку и растекалась по трусикам и левому бедру. Но на пол пока натекло немного — под ногами девушки образовалась совсем небольшая лужица. На лице горничной блестели крупные капли пота.
— Сделай... что... нибудь... — с трудом проговорила она, посмотрев на Ивана глазами, полными боли и ужаса.