Опять где-то под ребрами когтистой лапой заскребло раздражение. Ох, я бы сейчас ему ответила!
Но он любезно предложил свалить, и этим надо воспользоваться.
Только вот…
— Я голая, — выдала слегка дрогнувшим голосом, разглядывая свои все еще возбужденно торчащие соски.
Показалось, что дож усмехнулся.
— Ну и что?
— А если меня кто-то увидит? — уже почти не сдерживая раздражения, выпалила я, распахнув руки в стороны.
Мужчина снова прошелся по мне взглядом, словно мой жест был приглашением именно для этого.
Быстро запахнула руки обратно и сцепила на груди.
— Никто тебя не увидит, — безразлично ответил он, опустошил бокал и повернулся к буфету, чтобы снова его наполнить. — Ты видела кого-то, когда шла сюда?
— Эм… нет. А где все были? Куда все делись?
Казалось бы, вот не надо ничего спрашивать! Сказали тебе, что нет никого, ну и делай ноги скорее!
Вот только я прямо кожей чувствовала, что мне необходимо знать ответ на этот вопрос.
Снова хищная улыбка на темно-алых губах.
— Я приказал всем уйти. Чтобы ты могла спокойно добраться до моих покоев.
— Что?! — ахнула я, краснея с ног до головы.
Как? Как он узнал?..
Тут же вспомнилось странное зовущее ощущение, что появилось у меня, стоило лишь войти в коридор.
Я стиснула зубы.
Вокруг меня словно сплелась непроходимая паутина, и я вязла в ней все глубже и глубже. Из нее невозможно было выбраться, не зная правил, по которым паук сплетал свои узлы.
Кивнула.
— Так что можешь идти и ничего не бояться, — добавил Райя-нор. — Аурию дожа никто не смеет трогать. С тобой ничего не случится.
Снова кивнула.
Нужно все хорошенько обдумать, а лучше — спросить у кого-то, кто знает, что здесь происходит. Значит, надо найти Ала.
Я уже шагнула к выходу и одной ногой переступила порог, как вдруг остановилась и через плечо спросила:
— А этот дракон на вашем плече, он двигается, отражая ваше настроение?
Мне показалось, что так оно и есть. Что это как некая индикаторная метка вроде колечка, меняющего цвет, что было так модно много лет назад.
Вот только дож вдруг замер, как будто его в камень превратили. Стакан в его руке треснул, но не рассыпался. И только вино с золотой пыльцой продолжало плескаться во вмиг заледеневшем и лишившемся движений мире.
— Ты видишь движения дракона? — спросил дож так тихо, что я едва его услышала.
Врать уже было бессмысленно.
— Вижу, — холодея изнутри, ответила я. Опять что-то лишнее ляпнула. Опять. — А это… плохо?
Несколько мгновений дож молчал, продолжая сверлить меня красивыми рубиново-красными глазами. Я уж думала, он не ответит, как он сказал:
— Нет, все в порядке. Иди.
И я поспешила воспользоваться вторым разрешением. Что-то подсказывало, что третьего может не быть.
Глава 5. Цвет: винный
На новом месте я спала как убитая. Вероятно, этому таки поспособствовало количество переживаний и испытанных ощущений.
Признаться, ко всему прочему, я очень рассчитывала, что, открыв глаза, обнаружу себя в своей простенькой постельке дома. Нопередо мнойснова был расписной балдахин с тонкими тканями и белье, сшитое из какого-то совершенно непонятного материала. Невероятно мягкого и красивого! Конечно, у дожа в покоях было вообще сказочно, но и у меня неплохо.
Ну вот, похоже, я уже начала здесь обживаться…
— Надо бросать это дело, — фыркнула я, слезая с постели.
Вчера перед сном дверь я закрыла на задвижку изнутри и теперь была почти полностью спокойна насчет своей безопасности. Однако, когда раздался громкий стук, это не помешало подпрыгнуть от неожиданности и покрыться испариной страха.
Сразу же вспомнились вчерашние легаты, и мне несколько поплохело. Может, это уже Эйрон Селестиан пожаловал за своей зарплатой? А у меня из наличности только морщины от недосыпа и перепутанный перманент с приятным сиренево-лиловым оттенком.
— Кто там? — крикнула я, когда через пару мгновений оказалось, что никто не собирается выламывать дверь и нападать на меня с топором или мечом.
— Завтрак, аурия, — прозвучал спокойный женский голос из-за двери.
— Спасибо, я не… не очень хочу, — ответила первое, что пришло в голову, чтобы отослать подальше гостью.
— Кроме завтрака у меня к вам распоряжения от дожа, аурия, — снова прозвучал голос. — Не велено уходить, пока не передам.
Что ж, доходчиво.
— Но я голая, — выдохнула, вспоминая, что после вчерашнего лишения одежды не обнаружила для себя даже халата.