Я бы отступила назад… а, впрочем, я и впрямь отступаю. Пока не упираюсь спиной в стену. В роскошную стену великолепного замка, который могла бы рассматривать часами, гуляя по нему с какой-нибудь экскурсией.
Но сейчас я вынуждена прижиматься к удивительной лепнине сжатыми в спазме лопатками, и не думая разглядывать диковинные сюжеты и рисунки.
— Я подойду к тебе сам, в качестве исключения, женщина, — говорит он, а потом добавляет нечто странное: — Стражники сказали, что ты обладаешь даром огня. Покажи мне.
— Что?.. — выдохнула я, чувствуя расстройство от того, что лишь одно упоминание об огне заставляет желудок сжиматься.
Дож делает еще один шаг и оказывается вплотную ко мне. Его красивые темно-алые губы не улыбаются. Они плотно сжаты. Лицо напряжено.
Он не настроен шутить.
А я как будто анекдоты ему травлю!
Тоже стиснула зубы, вновь поднимая подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Когда не горят, они у него невероятного темно-рубинового цвета. Смотрела бы и смотрела.
— Магия, — бросает он, словно ругательство. Встряхивает головой и приказывает: — Колдуй.
От того, что его обнаженная грудная клетка всего в двух ладонях от меня, я едва дышу. Но и этого хватает, чтобы ощутить, как воздух вокруг его тела нагревается, будто от живого огня. И приобретает странную вкусовую притягательность… Я не ощущаю запаха, только тепло. Но это тепло, проникнув в легкие, согревает изнутри… а потом двигается дальше и падает в основание живота, чтобы разлиться там огненной лавой.
Проклятье.
Кажется, меня это заводит.
— Я не умею колдовать, — ответила, и дож ощутимо скривился, словно я сказала нечто ужасное.
Его удивительное лицо от этого не становится менее привлекательным. Хочется протянуть руку, и вместо того, чтобы толкнуть, коснуться его изогнутых губ, стирая с них раздраженную волну. Хочется ощутить, насколько они мягкие и горячие…
Мужчина бросает на меня очередной взгляд, быстро осматривая всю меня с головы до ног и обратно, словно там что-то могло измениться.
Вздрагиваю, хочется спрятаться.
Не выходит — некуда. Тонкие серебристые наручники на руках вздрогнули цепями, когда дож резко наклонился, едва не столкнувшись со мной лбами, вскинул руки к стене над моей головой и оперся на нее. От этого мышцы на его грудной клетке натянулись, плечи стали ещё более рельефными.
Мое чертово дыхание застряло где-то в горле. От этого стыдно, зло и… горячо.
— Допускаю, что ты можешь не знать о том, на что способна, — тихо говорит дож, склоняясь к моей щеке, почти скользя по ней своей, но все же не касаясь. Я чувствую его дыхание и по позвоночнику будто расползаются огненные ленты. Под желудком все сжалось, я едва могу вздохнуть, и это одновременно приятно и раздражает. — Но ты должна понимать, что если ты лжешь… — его тихий шепот обволакивает туманом, и на меня будто падает раскаленная лавина огня — его угрозы, — ты меня очень разочаруешь, женщина. А те, кто разочаровывают Красного дожа, не выходят отсюда живыми.
— Убьете беззащитную девушку? — вскинулась я, чувствуя, как меня потряхивает от раздражения. — Девушку, которая даже двинуться не может, потому что на руках наручники, а на ногах — кандалы? Смело, Красный дож. Вы наверное самый смелый в этом замке, да?
Помирать — так с музыкой.
Мужчина отпрянул от меня так быстро, словно его змея ужалила. Кобра очковая, я то бишь. Как раз очкую не по-детски.
Впрочем, ни руки, ни ноги дожа не двинулись с места, лишь горячее дыхание перестало щекотать кожу — теперь он смотрел мне в глаза, не отрываясь, словно пытался там что-то вычитать.
— Обвиняешь меня в трусости? — спросил он негромко и так удивленно, словно сам не верил тому, что говорил. Черная бровь с изломом взлетела вверх.
Я сглотнула ком в горле, случайно бросив взгляд ему за спину, где, сверкая глазами-рубинами, покоились в ножнах два жезла-дракона. А потом набрала в грудь побольше воздуха, закрыла глаза и… успокоилась. Медленно выдохнув, я снова посмотрела на мужчину напротив и ответила так ровно, как могла:
— Обвиняю.
Ну все, копайте яму длиной метр семьдесят. Лучше — метр восемьдесят, чтобы не тесно было.
Однако я все равно надеялась, что слова звучали так же уверенно, как мне хотелось. А не настолько, насколько я себя чувствовала.
Видимо мне это удалось, потому что через секунду мир едва не схлопнулся перед глазами, словно умирающая звезда.
— Подумай еще раз, — прошептал Красный дож, схватив меня за шею и резко придвинувшись.
В глазах потемнело. Если прежде мне не хватало воздуха фигурально, то теперь вполне буквально. Его пальцы сжимали мое горло, а я словно в замедленной съемке отсчитывала удары собственного сердца.