–Через лес, а куда его…
4.4. Без почестей.
В грузовом отсеке на полу лежало бездыханное тело бежевого пса с чёрными пятнами на трёх лапах из четырёх, рядом с ним абсолютно свободно сидел один из пёстрых братьев близнецов, которому не посчастливилось быть пойманным. В полуметре от них лежал запутанный в сачке Бор и наблюдал, как пёстрый нюхает надкусанное ухо своего мёртвого вожака. Машину потряхивало на каждой кочке и всех троих псов перебрасывало из стороны в сторону всю дорогу до лесополосы. Бор уже почти распутался, когда авто резко остановилось на обочине. Григорий Иванович покинул кабину и через несколько секунд открыл двери грузового отсека:
–Лежать, не двигаться! – прокричал громким басом Иваныч – иначе всех троих в могилу высажу!
Никто и не думал дёргаться. Пёстрый смиренно сидел в дальнем углу нюхая воздух, вошедший в отсек из распахнутой двери, а Бор лежал недалеко от него подёргивая ещё запутанной лапой пытаясь уже отвязаться от сачка.
Григорий Иванович схватил бежевого пса одной рукой и подтянул его к себе, рывком забросив его на плечо он сделал шаг от автомобиля и захлопнул дверь. Минуты три Иваныча не было, а вернувшись он запрыгнул в кабину и повёз остальную добычу в собачий приют. Более бежевому псу не приходилось сталкиваться с людьми.
4.5. Приют.
Приют находился на отшибе спального района и вмещал в себя несколько сотен собак, большинство из которых в любой отдельно взятый момент времени обязательно лаяли, выли или скулили. Естественно, такое место невозможно было разместить в городе, в промышленном или даже спальном районе, поэтому расположено оно было вдали от посторонних глаз и ушей. В радиусе пяти километров от приюта, конечно, были жилые дома, но это были не многоквартирные панельки и даже не хрущёвки, это были двухэтажные домики, очерчивающие последний рубеж между городской жизнью и дремучими сосновыми лесами.
Всякий владелец организации, скрытой от посторонних глаз и ушей, упрощает для себя выбор: делать по совести или делать как выгодно. Упрощает потому, что о любых нарушениях, подлостях и прочей мерзости знать будет только он и зависимые от него люди, которые сами и будут эти подлости, нарушения и прочие мерзости выполнять, но мы теряем нить.
Масштабная территория, на которой могла уместиться и человеческая коммуна, была обнесена забором из самого простенького профнастила и хорошенечко укутана колючей проволокой сверху по периметру. Со стороны могло сложиться ощущение, что это не собачий приют, а тщательно охраняемый склад резервного продовольствия или колония поселения. На этой территории было размещено пять огромных вместительных вольеров для большинства собак и пара десятков клеток поменьше, для больных, агрессивных и, под час, даже и мёртвых псов; внушительный жилой гараж для сотрудников, в котором, помимо места для комфортного обитания людей, была импровизированная кухня, поставляющая необходимый объём каш на основе костей и захудалого мясца и ветеринарный кабинет; просторная сторожка с креслом, телевизором и обогревателем на небольшом возвышении собранном из деревянных паллет и отдельный грузовой контейнер с кабинетом директора этого приюта. Конечно же это был не основной его кабинет, но некоторые дела иногда требовалось решать на месте и для этого у него в контейнере находились: компьютерный стол с необходимой техникой, раскладной диван-кровать, письменный стол, два кресла, два стула, микроволновая печь, маленький холодильник, телефизор и сейф с документами, алкоголем и презервативами.
Пища для людей и собак готовилась на газе из баллонов, деньги на содержание животных и сотрудников просили из муниципального бюджета, а также с благодарной улыбкой получали их от благотворительных организаций.
Женщина-сторож лет сорока открыла ворота грузовому автомобилю в котором на место прибыло два новых постояльца. Доехав до ближайшего вольера Иваныч остановился, заглушил двигатель и вышел.
–Агрессоров нет? – спросил Иваныч у сторожихи указывая на вольер.
–Нет, а у тебя? – спросила сторожиха ехидно улыбаясь.
–Уже нет, и ребят, как видишь, нет. Лёху в травме шьют.
–Да ладно? Прямо серьезно? – воскликнула сторожиха, стерев с лица улыбку.
–Ну, пару недель точно без работы. Ты не стой, а клетку открывай!
Иваныч открыл грузовой отсек и посмотрел на псов, те ютились у задней стенки и не знали, как себя вести, но оба молча и покорно смотрели на него. Когда дверь только начала открываться, пёстрый слегка пофыркал и хотел уже зарычать, но, увидев Иваныча, последовал примеру Бора и замолчал. Запрыгнув в грузовой отсек Иваныч обхватил пёстрого пса и ловко выпрыгнул с ним обратно. Сторожиха уже держала дверцу вольера распахнутой, а самые активные собаки внутри уже начинали гавкать, встречая новичка. Спустя десять секунд в тот же вольер был закинут и Бор, несколько собак принялись поочерёдно нюхать то его, то пёстрого, кто-то просто лаял в стороне, некоторые молча нюхали воздух и крутили мордой. Безучастным не остался никто, это был вольер с молодыми и здоровыми псами.