В сентябре, когда я перешёл в восьмой класс, она, наконец, решилась уволиться. Мама любила свою работу и с глубочайшим сожалением в сердце рассталась с ней. Это ещё больше усугубило её здоровье. Вскоре она слегла, и её забрали в противотуберкулёзный диспансер. Приступы всё усиливались и усиливались. В стационаре катастрофически не хватало медперсонала, и мне пришлось бросить учёбу и целыми днями и ночами проводить печально томительное время около постели, где лежала, надрываясь в страшном кровавом кашле, моя любимая мама. Я читал ей книжки, которые она очень любила, ухаживал, поправляя ослабевшее тело, чтобы не было пролежней, подносил стакан воды к её бледным, безжизненным губам, кормил с ложки и водил на прогулку в прибольничный осиновый парк.
После длительной и тяжёлой зимы, с появлением теплых лучей весеннего солнца ей стало лучше: кашель спадал, слабость немного тоже. Было видно, как человек расцветал вместе с первыми весенними цветами. Радость и жизнь наполняли всё мамино лицо, приятно улыбающееся своему сыну. Мне в тот счастливый момент казалось, что всё у нас будет хорошо и это, словно кошмарный сон, безвозвратно уйдёт в прошлое. Воспользовавшись свободной минутой, зная, что мама выздоравливает, я пошёл прогуляться, встретил знакомого, работающего дворником, и он попросил меня заменить его на один день. Согласившись, я вернулся в больницу. Проведя оставшиеся полдня у мамы, ушёл домой, но перед тем сказал ей, что утром меня не будет и чтобы ждала завтра попозже. На следующий день мне пришлось разбивать лёд возле домов своего квартала, очищать тротуар от наломанных глыб, грязи и воды. Спустя несколько дней мой друг отдал за выполненную работу мне деньги, и я сразу же побежал в цветочный магазин, купил там на все сбережения большой букет ранних цветов. Спеша из магазина в диспансер, воодушевленно думал, как мама обрадуется моему подарку и улыбнётся, хоть на миг забыв все тяготы и невзгоды собственной жизни. Наблюдая радость и удивление матери, я был поистине счастлив; мне тогда хотелось, чтобы это мгновение длилось бесконечно.
Но через полгода снова случилось обострение заболевания, и на сей раз оно погубило её. Оставшись один, убитый горем, я бродил по улицам, тупо глядя на осеннюю грязь под ногами, пока меня не настигла ночь, а потом возвратился домой. В пустой и холодной однокомнатной, давно неприбранной квартире я сидел на диване и с неиссякаемой болью в груди вспоминал те прекрасные, безвозвратно потерянные мгновения ушедшей навсегда счастливой жизни. С трудом, сквозь безудержные слёзы мне удалось заснуть.
Теперь, когда я стар и сижу в загородном доме, купленном моими сыновьями, я осознаю с сожалением в канун дня рождения своей матери, что за всю прожитую без неё жизнь я так и не был по-настоящему счастлив».
2 ноября 2002 г.
Судьба в каждом жесте
— Я познакомился с ней в библиотеке, — отвечал на вопросы журналиста газеты Л. молодой человек по фамилии Одольскиий, — она проходила мимо в тот момент, когда случайно упала книга со стола, за которым я сидел. Незнакомка извинилась и любезно подала книгу. Я, в свою очередь, поблагодарил её, и на мгновение лицо этой девушки показалось мне знакомым. Она удивленно на меня посмотрела — и не зря — потому что посчитала ненормальным или даже нездоровым мой взгляд. У девушки не оставалось другого выбора, кроме как задать мне вполне уместный вопрос: «Что вы на меня так пристально смотрите?»
Меня охватило неловкое чувство смущения. Не зная, что сказать, я невольно сделал ей комплимент. Лицо девушки покрылось нежным румянцем, но от этого оно стало ещё привлекательней. Вдруг незнакомка встрепенулась и уже собиралась уходить, как внезапно ей послышалось тихое: «Постойте». Она обернулась. А я молча смотрел на неё, и слова не поддавались мне. Молчание продолжалось ещё несколько секунд. В это время происходило что-то непостижимо далекое от нашей повседневности, но вместе с тем простое, незамысловатое: взгляды сливались воедино, и ощущение близости родной души придавало нам чувство полного доверия, как будто мы знали друг друга очень давно, а встреча, которая на самом деле произошла случайно, была намечена старыми друзьями. Очнувшись от оцепенения, я спросил: «Как вас зовут?» «Надежда», — кротко ответила девушка…
***
— Что с первого взгляда привлекло вас в Надежде? — спросил журналист.