Королеве фейри прислуживали два эльфа-пажа в облике прекрасных мальчиков — один распоряжался кувшином с вином, другой держал опахало. На Каде они глядели с одинаковым выражением лукавой насмешки. Впрочем, у ног Титании сидел вполне обыкновенный мальчик с кожей шоколадного цвета и черными курчавыми волосами, не отводивший глаз от жонглеров.
Каде не стала кланяться Титании. В Фейре и сама она была королевой.
Титания обратила к ней сапфиры проницательных глаз. Серебряный кубок в руках ее снаружи отпотел капельками, и она задумчиво провела пальцем по его ободку.
— Оберона здесь нет, сестра моя, — прозвучали струнные переливы ее голоса, словно эолова арфа.
— Но здесь есть ты. — Еще несколько дней назад Каде ответила бы: я тебе не сестра; но теперь она не могла позволить себе дерзостей.
Титания рассмеялась:
— И зачем же ты пришла ко мне?
— Просить одолжения. — Каде поглядела на мальчишку и, встретив его любопытный взгляд, спросила: — Хочешь домой?
Все сборище фейри буквально безмолвно охнуло, мелодия оборвалась, и замерли акробаты.
Мальчишка улыбнулся и замотал головой.
— Нет, госпожа, — произнес он посреди общего молчания… Чуть хрипловатый голос его еще оставался детским.
Каде перевела взгляд на Титанию, которая улыбнулась ей.
— Я люблю его, — нежно сказала королева фейри.
— Самое грустное, — ответила Каде, — заключается в том, что, наверное, действительно так.
Титания раздраженно тряхнула золотыми волосами и опустила кубок на низкий яшмовый столик.
— Ты всегда портишь нам настроение, Каде.
— Это хорошо. — Она отступила на несколько шагов, чтобы не проявить своего нетерпения, чтобы Титания не поняла, насколько ценен для нее каждый миг, и заметила, как попятились от нее мелкие спрайты по краям толпы. Удивляться было нечему: подобной фигуре место скорее на поле битвы, над трупами павших… и чтобы ворон сидел на одном плече. Она оказалась права: не следовало наводить на себя лоск блеском чар, потворствуя их прихотям. В таком виде она больше похожа на саму себя: дикая, норовистая и причудливая даже среди этой компании.
Прогнув идеальные дужки бровей, Титания вздохнула, пряча свое настроение:
— Я терплю твои выходки лишь из-за привязанности к твоей матери.
Слова, и в них никакого чувства. Позаимствованы у кого-нибудь из людей. Каде улыбнулась, обратив взор к земле. Она не могла даже представить теперь, почему некогда боялась Мойры или Титании… она, начало жизни которой прошло в пикировках с Равенной, а уж та легко справилась бы с обеими королевами фейри, даже будь она слепой, глухой и хромой. Каде демонстративно произнесла:
— Я — королева Воздуха и Тьмы.
Титания приняла от пажа веер и сложила искусный предмет тонкими пальцами:
— Ты не знаешь, что это такое — быть королевой.
— Когда-нибудь пойму. — Каде улыбнулась. — Но ты останешься, какой была…
— Ну и что же мне делать?
— Порадуй меня.
Титания рассмеялась снова, на этот раз с искренним весельем. Жестом она отпустила обоих пажей, оставив при себе мальчишку.
— И чего же ты хочешь?
Каде ощутила, как напряжение оставило окружавшую ее толпу. Прозвучала чистая нотка арфы, акробаты вновь начали представление. Глаза мальчишки обратились в их сторону. Боливер был где-то неподалеку, она ощущала запах его табака.
— Во-первых, способность изменять облик.
— Ах! — Титания, конечно же, знала всякое движение Двора Неблагого, и она не стала спрашивать о причинах такого желания. — Лучше скажи, что еще тебе нужно, потому что этого я тебе дать не могу.
— Ты хочешь сказать — не хочу.
— Слова. Я не глупая и не могу наделить тебя столь большой силой.
Каде предвидела такой ответ.
— Но что, если я предложу тебе взамен нечто ценное?
Титания нахмурилась, обдумывая.
— Ты в отчаянии?
— Да. А когда я в отчаянии, я очень опасна.
Каде не намеревалась по-настоящему угрожать, на это у нее просто не было времени. Каде находилась в весьма невыгодном положении и знала это. Она могла надеяться только на блеф и жадность Титании.
— И что ты можешь предложить?
Каде ощутила себя на краю обрыва в шаге от пропасти. И, набрав воздуха в грудь, прыгнула со скалы:
— Нокму.
Где-то посреди толпы на мостовую плюхнулось нечто тяжелое. Боливер знал ее план, однако не мог пропустить драматический эффект.