— Все, что сказал Максим, — горькая правда, от которой не убежать, — негромко произнесла Верховная Хранительница. — Но он забыл упомянуть, что без их помощи Миртран бы сейчас больше не существовал. Они не помогли спасти его — они его спасли. А потому, если я скажу, что Защитники Миртрана являются истинными героями этого мира, будет ли это идеализацией? — спросила Грета, обращаясь к народу. Люди молчали, но затем где-то раздался хлопок. За ним еще один, потом третий… Цепная реакция была такой стремительной, что уже спустя минуту нам хлопали и восторженно кричали практически все миртранцы. Они аплодировали нам, Хранителям, самим себе и долгожданной победе.
— Они вообще не поняли, что я хотел им сказать, — раздосадованно прошептал Максим. На его плечо легла ладонь Богдана, стоявшего позади.
— Всё они поняли, Макс. Но правда о том, что мы обычные уставшие люди, которых закинуло сюда, можно сказать, случайно, не отменила того факта, что мы действительно остановили войну. Разреши им порадоваться.
— Да, может, они и не тебе вовсе аплодируют, — поддакнул другу Ян.
— Ага, они абсолютно точно хлопают тебе, — буркнул Данила, и Эрика едва слышно хихикнула. Хотя могла бы и не сдерживаться: сейчас весь Дилариум утопал в смехе и счастливых выкриках. Вслед за всеми я тоже позволила себе рассмеяться и безмерно обрадовалась, когда на губах Максима нарисовалась едва уловимая улыбка.
— Дурдом, — с усмешкой заявил он вполголоса, наверняка чтобы Хранители не услышали, а то еще обидятся.
— Какая-то странная церемония прощания получается, — заметил Арсений, — с речами и аплодисментами. А прощаться-то будем?
Не знаю, услышала его Грета или нет, но она взмахом руки подала сигнал к тишине. Вся набережная, купающаяся в теплых закатных лучах Церона, притихла.
— Время начинать церемонию. Наполните свои послания к ушедшим тем теплом, что окутало вас сейчас, и той печалью, что еще долго не исчезнет. Пусть души погибших узнают, что мы помним их, любим их и будем благодарны им бесконечно долго, до конца жизни и после нее.
Все миртранцы стали один за другим поворачиваться на сто восемьдесят градусов, выстраиваясь в очереди к воде. Возле каждого выхода к ступеням стояли люди, раздающие свечки и помогающие их зажечь. Никакой давки и попыток прорваться вперед. Всё происходило настолько цивилизованно и слаженно, что я невольно залюбовалась картиной.
— А вы не хотите поучаствовать? — спросила нас Грета, подойдя ближе. Всё вокруг на нашей обзорной площадке пришло в движение: Воины отправились вниз, часть Хранителей куда-то делась, а оставшиеся общались с Зариан. Интересно, какими такими качествами она обладает, раз её из пленницы сразу превратили аж в Правительницу?
— Может быть, потом? — предложила Эрика, поглядывая на гигантскую скопление людей. — Чтобы не мешать им…
— Как это ты одна можешь помешать такой толпе людей? — с сомнением спросил Глеб, но Грета понимающе улыбнулась.
— Наверное, Эрика имела в виду, что вы перетянете внимание жителей от церемонии на себя. Но я все-таки предлагаю вам присоединиться сейчас, — с фирменным загадочным выражением лица проговорила женщина. — У самой Обители памяти есть отдельный спуск к воде, там вы никому «не помешаете».
Мы переглянулись, молча соглашаясь с предложением. Раз уж нас ведет на церемонию сама Верховная Хранительница, отказываться глупо и невежливо. К тому же, она явно что-то утаивает, это у нее в крови. Мы гуськом спустились по мощеной дорожке и какими-то обходными путями дошли до храма-маяка с другой стороны, незаметно для всех остальных миртранцев. От скромной деревянной двери вела узкая тропинка к воде. На ступеньках уже стояла Миса с горящей высокой свечой.
— Вы с самого начала приготовили здесь все для нас?
— Вам ведь тоже нужно проститься с погибшими. Быть может, нужно даже сильнее, чем нам, поскольку у нас еще будет множество таких возможностей, а вы скоро уйдете. В ритуале нет ничего сложного: зажигаете свечу, наполняете ее мыслями о том, с кем хотите проститься, и опускаете на воду.