А перед ними стоял человек очень высокого роста, примерно 190 сантиметров, в брюках цвета хаки и рубашке в тон, расстегнутой у ворота. Прямые черные волосы, зачесанные назад, обрамляли овальное, слегка скуластое лицо. Глаза у него были необычного ярко-голубого цвета. Слегка опущенные уголки губ выдавали либо чувство юмора, либо цинизм. Короче говоря, это был самый красивый мужчина из всех, кого Тори видела в своей жизни.
Никогда прежде Тори не испытывала столь мгновенной симпатии и притяжения. Она буквально окаменела от неожиданности, глупо уставясь на него.
Вновь пришедший встретился с ней взглядом и слегка улыбнулся, словно все понял. Вероятно, для него такая реакция была не новость. Без сомнения, он считал себя божьим даром и привык к обожанию.
Колин Матисон представил их друг другу:
— Тори Ллойд, помощник начальника производственного отдела. Лукас Райкарт, новый владелец компании «Иствич».
Ее ладонь буквально исчезла в глубине его теплой ладони. Он словно башня возвышался над ней.
— Тори работает у нас около года, — продолжал Колин. — Подает большие надежды. Хорошо поработала с документальной лентой о матерях-одиночках, да вы говорили, что видели материал.
Лукас Райкарт слегка кивнул.
— Хорошая программа, мисс Ллойд… или миссис?
— Мисс, — вставил Колин, видя, что она продолжает молчать.
Американец улыбнулся:
— Только немного противоречива по содержанию.
Тори не сразу сообразила, что он продолжает говорить о документальном материале, и еще позднее поняла, что в его словах содержится критика. Окончательно справившись с собой, она сумела выйти из глупого ступора и пояснила:
— Но и тема не простая.
Лукас Райкарт удивился отпору с ее стороны, но тут же добавил:
— Правильно, а видение опирается на непривычные социалистические догмы, что не вызывает особого сочувствия.
— Мы в фильме говорили только правду, — Тори продолжала защищаться.
— Согласен, — успокаивающе заметил он и тут же добавил: — Вы дали матерям высказаться, и получилось, что они высказались во вред себе.
— Мы давали им материал на просмотр, — парировала она, — и никто из них не жаловался.
— Они наслаждались своей пятиминутной славой, им некогда было искать изъяны, — ответил он, небрежно растягивая слова.
Его тон казался не столько обвиняющим, сколько сухим. Он снова улыбнулся.
Тори не ответила на его улыбку. В ней боролись два чувства — злости и вины, так как он действительно был прав.
Видя, что она задумалась, Лукас Райкарт продолжал:
— Ничего, обойдется… Тори, кажется?
Тори кивнула, внутренне желая, чтобы он ограничился лишь ее фамилией — мисс Ллойд. Хотя, может быть, он считает, что имеет право так вот, запросто, по имени, обращаться к почти незнакомому человеку.
— Тори, — повторил он. — В документальном телевидении всегда трудно решить, где следует подвести черту. Не пропагандируем ли мы преступность, когда берем интервью у серийного убийцы? Не спекулируем ли на человеческом горе, когда берем интервью у членов семьи жертвы преступления?
— Я не делаю ни того, ни другого, — заявила Тори.
— В самом деле? — Он приподнял прямые черные брови и вопросительно-оценивающе взглянул на нее.
Саймон решил обратить на себя внимание.
— Я тоже не делаю. Люблю, когда выдают честный материал, — сказал он.
Райкарт перевел взгляд с Тори на Саймона, и тогда Колин Матисон представил его:
— Это Саймон Диксон, номер два после Алекса.
— Саймон, — кивнул американец.
— Мистер Райкарт, — Саймон со значением улыбнулся. — Может, вы предпочитаете, чтобы мы называли вас Лукасом? Вы же американец, и наши формальности, должно быть, кажутся вам старомодными.
— Пусть пока будет мистер Райкарт, — ответил Лукас.
Пристыженный Саймон пробормотал:
— Как скажете, босс. Вы здесь хозяин.
— Вот именно, — ответил кратко Райкарт. Он улыбнулся и протянул Саймону руку. Саймон подхалимски принял и первое, и второе.
— А где можно найти Алекса? Он в офисе? — спросил Колин Матисон.
— Кажется, он ищет материалы по какой-то программе.
— По какой еще программе? Уж не о закрытии ли детского дома? Я думал, он над ней уже не работает.
— Вообще-то нет. — Тори решила, что лучше всего ограничиться общими объяснениями. — У него возникла идея, правда, она еще в зачаточном состоянии… касательно… — Она смутилась, почувствовав на себе взгляд американца.
— Об алкоголизме и его влиянии на производительность труда, — подсказал Саймон.
Колин, кажется, ничего не понял, а вот американец… Он явно заметил насмешливую улыбку Саймона и напряженное выражение ее лица.