И чем была бедна – не сберегла.
Я чувства раскричала на базарах,
А яркость глаз слизал ночной прилив.
Свои стихи сменяла я на старость,
Ее в душе надежно поселив.
Умнее я от этого не стала,
И продолжаю жить, как я жила.
Я все, что не имела – растеряла.
И всех, кого любила – раздала.
Я так хочу сбежать от этой жизни,
От призрачных мечтаний и тревог.
Туда, где я не буду третьей лишней,
И не пущу обиды на порог.
Туда, где не придут, и не достанут,
Не наплюют ни в душу, ни в глаза.
Где ночью не приснятся мне кошмары,
А за зимой опять придет весна.
Чтоб в спину не летели снова камни,
И чтоб слова не резали ножом.
Пусть будут небеса, дожди и травы,
И музыки случайный перезвон.
Наверно, это сбудется нескоро,
Ноя прошу везде, где б ни жила:
Пройдите мимо, будущие воры
Души моей, покоя и тепла.
У побитой собаки
Есть печальные взгляды,
От закатных фантазий
Много пользы не ждут.
И когда нас по жизни
Жгут за все грехи сразу,
Вспоминается фраза,
Что лежачих не бьют.
Повторю до единой
Все свои я ошибки,
Оглянусь и оставлю
Все мечты позади.
У покинутых женщин
Есть слепые улыбки,
Одинокие солнца
И немые дожди.
Есть в октябрьских осколках
Отраженья бравады,
Есть жестокие мысли
И наивная лесть.
У покинутых женщин
Есть побитые взгляды,
И случайным мужчинам
Этих взглядов не счесть.
Нервно губы руками тронула,
И сдержала слова напрасные.
Нелюбимой игрушкой брошена,
Нежеланным мгновеньем названа.
Как всегда – даришь чувство искренне,
И судьбой его вся проникнешься,
А тебя, блин, возьмут, и выкину,
Сапоги лишь душою вычистят.
Все мы дуры, но верим заново
Сладкой лжи и рукам уверенным.
А потом вновь скулим над ранами,
И считаем стихи потерями.
Наплевательством опустошены.
Что желали – на то и разданы.
Нелюбимой игрушкой брошены,
Нежеланным мгновеньем названы.
Все, что пело когда-то с гордостью,
Отжило, отболело, отмучилось.
Я устала от безысходности,
Откровенья душе наскучили.
Ничего мне менять не хочется.
Как катилось, так все пусть катится.
Ну зачем мне читать пророчества
Про дорогу куда-то скатертью?
Отлюбила. Чего же более?
Страх из сердца куда-то выскочил.
Не словами ругать позорнее
Тех, кто вытоптал, выжег, вымучил,
Тех, кто был листопадом пламенным,
Не дождавшись иного случая.
Загадаю опять желание
На чужую звезду падучую.
Сколько ж дней так осталось маяться?
Все прошло. А чего же лучшего?
Развенчав, разорвав, разбазарив все,
Отживу, отмолю, отмучаюсь.
Отголосок прошедшего.
(Поэма в трех частях с прологом и эпилогом)
подражание: а-ля Маяковский
посвящение: Ш.
Дата написания: 4.03.97
Степень правдивости: процентов 70
ПРОЛОГ
Площадь.
Пенза.
Старые улицы.
Телефон придорожно звякает зло.
Сейчас вечер над головою обуглится,
и я послушаю твой голос.
"Алло?"
Удивлен?
Не помнишь или не ждал?
Ничего мне не хочется,
Молчу тяжело.
Прижму чуть ближе обледеневший металл.
Услышу сердитое: "Алло, алло!"
Повесила с трубкой память свою.
Согрела пальцы губами мерзлыми.
Может сказать, что тебя люблю?
Спросила о времени.
Поздно.
Птицы расчирикались.
Навеселе
Троллейбус на наледи дрогнет звонко.
Забыла, что никогда не ездила к тебе.
Чуть не вышла на твоей остановке.
Не знаю ни места, ни адреса.
К лучшему. Быстрее вернусь домой.
Что мне еще осталось?
Ничего.
Нет, кажется,
Поговорить с тобой.
Чем была?
Куклой твоей? Наказанием?
Какая разница? Все равно.
В то время даже твое дыхание
Было твоим. Одно.
Мечтала,
Стремилась куда-то выше,
бросалась смятеньем образных фраз.
А мне бы лучше подумать-как выжить
Потом
Без твоих глаз.
Тихо и снежно.
Стою и молчу.
Зябко.
От ревности или страсти?
Как мне измерить нежность твою?
Может, датами твоих предательств?
И не предательств.
Ты же не мой
Ничего мне не должен
и никем не обещан.
Скажи, мне можно забрать домой
хотя б твои вещи?
Нельзя. Не нравится.
Когда-то был ласков
и даже весел ты.
Таким и остался в моей памяти:
тонкогубым, вежливым,
манерно-нежным,
на жизнь свою
чем-то давно обиженным.
Пришла к тебе серой, осенним вечером.
Ушла лишь под утро.
Разноцветной, выжженной.
Плакала беспомощно,
читала псалтырь,
и даже иногда дарила тебе тело.
Ты утешал:
"У тебя же весь мир"
Забыл уточнить – целый?
Чем стала – днем твоим или прожитью?
Что будет позже, а что сейчас?
Я подойду со всей осторожностью
к тебе в две тысячи первый раз.
Подушки о чем-то спорят,
и мчат метели от ноября к декабрю.
Казалось бы:
обычнейшая история,
меня же бросили!
А я сплю.
Полтретьего.
Пять.
И время осунулось,
помчалось с невиданной
ранее скоростью.
Кричу себе в зеркало:
"О чем я думала,
когда твои тереоила волосы?"
Надеялась -
уйдешь.
И станешь остывшим.
Будешь просто -
Призраком, тенью.
И все-таки,
если глаза застыли,
зачем говорить о времени?
Ополоумела.
Открою глаза. Закрою.
Ты не исчезаешь, ты снова рядом.
Скажи, я сожгу для тебя Трою,
ты не уйдешь с закатом?
А если я отстрою Бастилию,
и стану одним из безымянных узников?
Можно восстановить Берлинскую стену,
но это будет не масштабно,
узенько.
А я хочу чтобы шире,
чтобы пело внутри,
клокотало водой живой.
Чтоб ты долго-долго слова говорил.
И все – для мемя одной.
С трудом сдержу восторженный взгляд.
Здравствуй, милый.
Что, полнолуние?
Ты можешь сказать, что ты виноват.
Я знаю -