Страх разоблаченья порождает робость.
Робость заставляет улыбнуться.
Счастья нет. Но жить как все на свете
как-то пошло. Только неизбежно.
И в мечтах о быстротечном Лете
оказалась в Осени. И бережно и нежно
бьют меня её листочки-дети
мокрыми руками по лицу,
будто бы пытаясь привести в сознание.
Но они не знают — Истинное знание
лишь доступно нимфам и Творцу.
2009
Суицид
1
Не то что бы жить не хотела…
Не то что бы надоело…
Привычно душа взлетела,
но крышу крылом задела.
А всё, что могло казаться –
призрачный дым, не более.
Не все привыкают драться,
но можно привыкнуть к боли.
2
То ли жизнь не вяжется,
то ли — обстоятельства.
Кажется. Всё кажется.
Дружба. Любовь. Предательство.
Время моё истекает.
И тот, кто владеет часами,
смотрит с Небес, не мигая,
полными слёз глазами.
Жду условного часа
смыслами слов играя:
«30 seconds to Mars» –
Десять секунд до рая.
3
Солнечный свет так ценен во мраке.
День начинается страхом атаки.
Солнце как некий мистический знак и
мальчик с глазами забитой собаки…
Жизнь — несожжённая в топке поэма,
жизнь — такая избитая тема…
…Мысль убегает вслед за пейзажем,
сыпется как песок и даже
как на подушку слеза стекла.
Смоет фантазию дождь со стекла…
2009
Лететь
Лететь…пожалуй, лучше в никуда,
свои же сны приняв за чистую монету.
И крылья не опустятся, когда
глядишь назад — а крыльев нету.
Есть пустота, а крыльев нету.
Есть лишь тоска затасканного лета.
Есть время, что уходит вспять.
Есть лишь души осколок у поэта.
Есть сны, где вновь могу летать.
Цветные сны зовут летать.
Лететь…пожалуй, лучше в никуда.
Одновременно радостно и грустно.
Казалось, дней весёлых чехарда
меня уносит. Обернешься — пусто.
А на душе — и радостно, и грустно.
Лететь…пожалуй, лучше в никуда,
свои же сны приняв за чистую монету.
И крылья не опустятся, когда
глядишь назад — а крыльев нету.
2007
«Еду…»
Еду.
Привычно в наушниках –
музыка.
Что-то мешается в ухе,
наподобие мухи.
То ли та музыка
полузадушенная,
то ли вся грязь,
ежедневно выслушиваемая,
то ли забитая мысль,
пробиваясь наружу,
у которой
иного нет выхода,
когда глаза глядят загипно-
тизированно
и в ушах –
суррогат чужих
препарированных
идей. Своя же, последняя,
бьётся в конвульсиях,
требуя воздуха.
Веря наивно
в наличие выхода,
открою знакомую дверь,
которая снова окажется дверью сортира.
2007
Двенадцать способов выхода из депрессии
Пролог
Холодно. Думать не хочется.
Зима не попросит прощения.
Вдруг — начинается творчество,
следом приходят сомнения.
И кажется, одиночество
нам наступает на пятки.
В этом сумбурном порядке
«мы» оказались лишними.
Наверное, так и надо.
Мы — часть того самого ада,
что в нас же самих. И липкие
мысли, что не отвяжешься.
Снег, холодный и жесткий.
Ветер в спину — что в спину дуло.
Пусть назовут меня дурой,
но я и тебя покину.
Зябнут от ветра пальцы –
падает книга из рук.
Прости меня, милый друг,
мы все тут немного скитальцы.
Делаю шаг в одиночество…
Я не раздаю обещания.
Жалки слова прощания.
Молчи, нужно сосредоточиться.
«Что делать?» — гложет под ложечкой ложью
немой (твой) вопрос. И дрожью
насквозь пробирает кости,
которые, как не брось ты,
вновь выпадают в двенадцать
способов
выхода или входа.
Итак, двенадцать.
Первый — проще всего — нажраться
(очень по-русски). По принципу «в вашем
áлкоголе крови не обнаружено»,
пусть на утро стыдно и муки совести,
и также ты никому не нужен…
Или второй — провести
это время в компании,
найти объект
и ему в жилет,
плечо или шею, в пиджак, в жакет –
неважно — (как и первое, не поможет)
плакать…Но может
третий: исчезнуть,
отключить контакты, аську, мобильники
(оба), представить, что ты в могиле и