О бархате, склоненном к кружевам,
О всех стихах, какие бы сказали
Вы -- мне, я -- Вам.
Я думаю еще о горсти пыли,
Оставшейся от Ваших губ и глаз...
О всех глазах, которые в могиле.
О них и нас.
Ялта. 24 сентября 1913
-----------------
ВСТРЕЧА С ПУШКИНЫМ
Я подымаюсь победой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.
Слева -- крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна -- окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.
Вижу его на дороге и в гроте...
Смуглую руку у лба...
-- Точно стеклянная на повороте
Продребезжала арба...
Запах -- из детства-какого-то дыма
Или каких-то племен. ..
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времен.
Пушкин! -- Ты знал бы по первому взору,
Кто у тебя на пути.
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.
Не опираясь о смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя,
Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны,
-- Каждого встречного пса! -
Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей...
Как я люблю огонек папиросы
В бархатной чаще аллей,
Комедиантов и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
Байрона и болеро,
Ладанки, карты, флаконы и свечи,
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие, речи
Очаровательных губ.
Эти слова: никогда и навеки,
За колесом -- колею...
Смуглые руки и синие реки,
-- Ах, -- Мариулу твою! -
Треск барабана -- мундир властелина -
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
Красные звезды ракет...
Вечное сердце свое и служенье
Только ему. Королю!
Сердце свое и свое отраженье
В зеркале... -- Как я люблю...
Кончено... -- Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз...
Вы бы молчали, так грустно, так мило
Тонкий обняв кипарис.
Мы помолчали бы оба -- не так ли? -
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.
И -- потому что от худшей печали
Шаг -- и не больше -- к игре! -
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.
1 октября 1913
-----------------
АЛЯ
Ах, несмотря на гаданья друзей.
Будущее -- непроглядно.
В платьице-твой вероломный Тезей,
Маленькая Ариадна.
Аля! -- Маленькая тень
На огромном горизонте.
Тщетно говорю: не троньте.
Будет день -
Милый, грустный и большой,
День, когда от жизни рядом
Вся ты оторвешься взглядом
И душой.
День, когда с пером в руке
Ты на ласку не ответишь.
День, который ты отметишь
В дневнике.
День, когда летя вперед,
-- Своенравно! -- Без запрета! -
С ветром в комнату войдет
Больше ветра!
Залу, спящую на вид,
И волшебную, как сцена,
Юность Шумана смутит
И Шопена...
Целый день -- на скакуне,
А ночами -- черный кофе,
Лорда Байрона в огне
Тонкий профиль.
Метче гибкого хлыста
Остроумье наготове,
Гневно сдвинутые брови
И уста.
Прелесть двух огромных глаз,
-- Их угроза -- их опасность -
Недоступность -- гордость -- страстность
В первый раз...
Благородным без границ
Станет профиль -- слишком белый,
Слишком длинными ресшщ
Станут стрелы.
Слишком грустными -- углы
Губ изогнутых и длинных,
И движенья рук невинных
Слишком злы.
-- Ворожит мое перо!
Аля! -- Будет всё, что было:
Так же ново и старо,
Так же мило.
Будет -- с сердцем не воюй,
Грудь Дианы и Минервы! -
Будет первый бал и первый
Поцелуй.
Будет "он" -- ему сейчас
Года три или четыре...
-- Аля! -- Это будет в мире
В первый раз.
Феодосия, 13 ноября 1913
-----------------
x x x
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет всё, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всё -- как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,
Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
-- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
-- К вам всем -- что мне, ни в чем
не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто -- слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне -- прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность,
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
-- Послушайте! -- Еще меня любите
За то, что я умру.
8 декабря 1913
-----------------
x x x
Быть нежной, бешеной и шумной,
-- Так жаждать жить! -
Очаровательной и умной,
Прелестной быть!
Нежнее всех, кто есть и были,
Не знать вины...
-- О возмущенье, что в могиле
Мы все равны!
Стать тем, что никому не мило,
-- О, стать как лед! -
Не зная ни того, что было,
Ни что придет,
Забыть, как сердце раскололось
И вновь срослось,
Забыть свои слова и голос,
И блеск волос.
Браслет из бирюзы старинной -
На стебельке,
На этой узкой, этой длинной
Моей руке...
Как зарисовывая тучку
Издалека,
За перламутровую ручку
Бралась рука,
Как перепрыгивали ноги
Через плетень,
Забыть, как рядом по дороге
Бежала тень.
Забыть, как пламенно в лазури,
Как дни тихи...
-- Все шалости свои, все бури
И все стихи!
Мое свершившееся чудо
Разгонит смех.
Я, вечно-розовая, буду
Бледнее всех.
И не раскроются -- так надо -
-- О, пожалей! -
Ни для заката, ни для взгляда,
Ни для полей -
Мои опущенные веки.
-- Ни для цветка! -
Моя земля, прости навеки,
На все века.
И так же будут таять луны
И таять снег,
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.
Феодосия, Сочельник 1913
-----------------
ГЕНЕРАЛАМ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА
Сергею
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса.
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след -
Очаровательные франты
Минувших лет.
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, -
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера -
Малютки-мальчики, сегодня -
Офицера.
Вам все вершины были малы
И мягок -- самый черствый хлеб,
О молодые генералы
Своих судеб!
======
Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,
И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена...
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна.
О, как -- мне кажется -- могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать-и гривы
Своих коней.
В одной невероятной скачке