Придут незаметные белые ночи.И душу вытравят белым светом.И бессонные птицы выклюют очи.И буду ждать я с лицом воздетым.
Я буду мертвый — с лицом подъятымПридет, кто больше на свете любитВ мертвые губы меня поцелует,Закроет меня благовонным платом.
Придут другие, разрыхлят глыбы,Зароют — уйдут беспокойно прочьОни обо мне помолиться могли бы,Да вот — помешала белая ночь.
18 марта 1907
«Ушла. Но гиацинты ждали…»
Ушла. Но гиацинты ждали,И день не разбудил окна,И в легких складках женской шалиЦвела ночная тишина.
В косых лучах вечерней пыли,Я знаю, ты придешь опятьБлагоуханьем нильских лилийМеня пленять и опьянять.
Мне слабость этих рук знакома,И эта шепчущая речь,И стройной талии истома,И матовость покатых плеч.
Но в имени твоем — безмерность,И рыжий сумрак глаз твоихТаит змеиную неверностьИ ночь преданий грозовых.
И, миру дольнему подвластна,Меж всех — не знаешь ты одна,Каким раденьям ты причастна,Какою верой крещена.
Войди, своей не зная воли,И, добрая, в глаза взгляни,И темным взором острой болиЖивое сердце полосни.
Вползи ко мне змеей ползучей,В глухую полночь оглуши,Устами томными замучай,Косою черной задуши.
31 марта 1907
«За холмом отзвенели упругие латы…»
За холмом отзвенели упругие латы, И копье потерялось во мгле.Не сияет и шлем — золотой и пернатый — Всё, что было со мной на земле.
Встанет утро, застанет раскинувшим руки, Где я в небо ночное смотрел.Солнцебоги, смеясь, напрягут свои луки, Обольют меня тучами стрел.
Если близкое утро пророчит мне гибель, Неужели твой голос молчит?Чую, там, под холмами, на горном изгибе Лик твой молнийный гневом горит!
Воротясь, ты направишь копье полуночи Солнцебогу веселому в грудь.Я увижу в змеиных кудрях твои очи, Я услышу твой голос: «Забудь».
Надо мною ты в синем своем покрывале, С исцеляющим жалом — змея…Мы узнаем с тобою, что прежде знавали, Под неверным мерцаньем копья!
2 апреля 1907
«Зачатый в ночь, я в ночь рожден…»
Зачатый в ночь, я в ночь рожден, И вскрикнул я, прозрев:Так тяжек матери был стон, Так черен ночи зев.
Когда же сумрак поредел, Унылый день повлекКлубок однообразных дел, Безрадостный клубок.
Что быть должно — то быть должно, Так пела с детских летШарманка в низкое окно, И вот — я стал поэт.
Влюбленность расцвела в кудрях И в ранней грусти глаз.И был я в розовых цепях У женщин много раз.
И всё, как быть должно, пошло: Любовь, стихи, тоска;Всё приняла в свое русло Спокойная река.
Как ночь слепа, так я был слеп, И думал жить слепой…Но раз открыли темный склеп, Сказали: Бог с тобой.
В ту ночь был белый ледоход, Разлив осенних вод.Я думал: «Вот, река идет». И я пошел вперед.
В ту ночь река во мгле была, И в ночь и в темнотуТа — незнакомая — пришла И встала на мосту.
Она была — живой костер Из снега и вина.Кто раз взглянул в желанный взор, Тот знает, кто она.
И тихо за руку взяла И глянула в лицо.И маску белую дала И светлое кольцо.
«Довольно жить, оставь слова, Я, как метель, звонка,Иною жизнию жива, Иным огнем ярка».
Она зовет. Она манит. В снегах земля и твердь.Что мне поет? Что мне звенит? Иная жизнь! Глухая смерть?
12 апреля 1907
«В темной комнате ты обесчещена…»
В темной комнате ты обесчещена,Светлой улице ты предана,Ты идешь, красивая женщина, Ты пьяна!
Шлейф ползет за тобой и треплется,Как змея, умирая в пыли…Видишь ты: в нем жизнь еще теплится' Запыли!
12 апреля 1907
«Я насадил мой светлый рай…»