…Не ворчи, ровесник мой,
а вспомни-ка
Старого буденновского конника —
Нашего соседа по квартире
На Большой Молчановке, четыре.
Нас пилил он:
«Мы-де в ваши годы!
Дармоеды!
Труженики моды!
Мол, и мы ведь
были молодыми,
Только юность
в волглой шла шинели,
На тачанке
проносилась в дыме…
А у вас, юнцов,
какие цели?
Вам бы только танго да фокстроты!»
…Сорок первый.
Уходили роты.
Уходили добровольцев взводы,
Шли в обмотках
«труженики моды».
Сколько было нас,
земляк?..
А сколько
Не ушло от пули и осколка?
Сколько раз
буденновский вояка,
Чертыхаясь,
с матерями плакал
Над Олегами и над Олями,
Над солдатскими их недолями!
Сколько раз!..
Ровесник мой,
припомни-ка
Сорок первый
и седого конника!
1964
ЗВЕЗДА МАНЕЖА
Наездника почтительные руки
На ней, артистке,
Вот уж скоро год
Не стягивали бережно подпруги,
Не украшали мундштуками рот.
Она в галантном не кружилась танце.
Не мчалась по арене взад-назад.
Когда манежной лошади шестнадцать,
То это словно наши шестьдесят.
На пенсию тогда выходят люди.
Но с лошадей другой, понятно, спрос.
«Зря жрет овес, — решили в цирке, —
Сбудем
Мы эту старушенцию в обоз».
И вот она, почти совсем слепая,
Впряглась, вздыхая, в рваную шлею
И потащила, тяжело ступая,
Телегу дребезжащую свою.
Шел серый дождь.
Рассвет промозглый брезжил.
В разбитые копыта лезла грязь.
Над ней, балованной звездой манежа,
Куражился возница, матерясь.
Ломовики, теперь ее коллеги,
Взирали на циркачку свысока.
…Дни дребезжат, как старые телеги,
Кнут обжигает впалые бока.
И все же ночью в деннике убогом,
Самой себе во мраке не видна,
Присев на задние трясущиеся ноги,
Пытается вальсировать она…
1964
«ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ»
Среди смазливеньких стиляжек —
пария
(На танцах
на такую не позаришься!).
Она считается «хорошим парнем»,
Не «кадром»,
не «чувихой»,
а товарищем.
Ей поверяют мальчики секреты,
И по плечу ее
по-свойски хлопают.
Все вкривь и вкось
всегда на ней надето, —
Смешны ей женские
о тряпках хлопоты.
Но присмотритесь пристальней,
ребята!
Она
красоток лучше во сто раз!
Какой смешной,
забавный зайчик спрятан
На дне
ее неподведенных глаз!
И не твердите мне
с усмешкой колкой,
Что у нее ни капли вкуса нет.
Все кажется она мне
комсомолкой
Двадцатых,
трудных,
романтичных лет.