пила же отвернувшись
холила и поила
свою честь.
- Зачем же ты глупый садовник
меня преследовал речами
тебя бежать пыталась я
но лета темными ночами
ты звёзды считал и клал в мешок
отметки разные
твои же мысли обо мне
садовник были грязные
теперь ты требухой наполнен
душа садовник мной отвергнутый
ложь твоих мыслей
меня не проведёт
я плеть пущу коль надо
твой мир тебя не пригреет
в изгнании твоем
знай: чем больше простоты
тем выше качество.
Садовник:
Это сплошное дурачество
меня оставила надежда
покинул ясень клира
пойдём душа. Пусть я невежда
ты все ж моя любимая лира
как ты быстро приближаешься
ко мне моя душа
я очень рад как скоро
не будет больше у нас с тобой спора.
IIII
Вот где рыбка плавать начала
ужель не видел ты как вылетела пчела
спасался ты быть может от ос
или от плетей её крепких кос
иль ты к ногам ее прислонив затылок
был нежен
был сразу пылок
был снова нежен
то к ласкам чуток
то туп
то конь с красной мордой
то труп
то прижавшись к изгороди дремал
то руки в отдалении ломал.
31 марта 1931 года
* * *
Короткая молния пролетела над кучей снега
зажгла громовую свечу и разрушила дерево.
Тут же испуганный баран
опустился на колени
Тут же пронеслись дети олени
Тут же открылось окно
и выглянул Хармс
а Николай Макарович и Соколов
прошли разговаривая о волшебных цветах и числах.
Тут же прошел дух бревна Заболоцкий
читая книгу Сковороды
за ним шёл позвякивая Скалдин
и мысли его бороды
звенели. Звенела хребта кружка
Хармс из окна кричал один
где ты моя подружка
птица Эстер улетевшая в окно
а Соколов молчал давно
уйдя вперёд фигурой.
а Николай Макарыч хмурый
писал вопросы на бумаге
а Заболоцкий ехал в колымаге
на брюхе лёжа
а над медведем Скалдиным
летал орёл по имяни Сережа.
<март 1931 года>
* * *
Красиво это, очень мило:
Отнять у женщины часы
И подарить на память мыло,
Духи, цыгарки и усы.
13 марта 1938 года
наброски к поэме "Михаилы"
I Михаил
крючником в окошко
ска'ндит ска'ндит
рубль тоже
ма'ху кинь
улитала кенорем
за папаху серую
улитали пальцами
ка'-за'-ки'
ле'зет у'тером
всякая утка
шамать при'сну
бла'-гослови
о-ко-я'нные
через пояс
по'яс у'ткан
по'яс у'бран
до' заре'зу
до' Софи'и.
ду'ет ка'пень
симферо'поля
ши'ре бо'рова русси'
из за мо'ря
ва'ром на' поле
важно фы'лят
па'-ру'-са'
и текло'
текло'
текля'но
по немазаным усам
разве мало
или водка
то посея - то пошла,
а' се' го' дня' на' до' во'т ка'к
до' по'с ле' дня' го' ко'в ша'
II Михаил
ста'нет би'ться
по гуля'не
пред ико'ною ами'нь
руковицей на коле'ни
заболел'и мужики.
вытерали бородою
блюца
было боезно порою
оглянуться
над ерёмой становился
камень
я'фер
от кабылку сюртука'ми
забоя'ферт
И куда твою деревню
покатило по гурта'м
за ело'вые дере'вья
задевая тут и там.
Я держу тебя и холю
не зарежешь так прикинь
чтобы правила косою
возле моста и реки
а когда мостами речка
заколо'дила тупы'ш
иесусовый предте'ча
окунается тудыж.
Ты мужик - тебе похаба
только плюнуть на него
и с ухаба на ухабы
от иконы в хоровод
под плясу'лю ты оборван
ты ерёма и святый
заломи в четыре горла
- дребеждящую бутыль
- разве мало!
разве водка!
то посея - то пошла!
а сегодня надо во'т как!
до последняго ковша.
III Михаил
па'жен хо'лка
мамина була'вка
че'-рез го'-ловы
после завтра
если на вера'н-ду
о'зера ману'ли
ви'дел ра'но
ста'-ни'-сла'в
ву'лды а'лые
о'-па'-саясь
за' дра' жа'ли
на' ки' та'й
се'рый выган
пе' ту' ха' ми'
станисла'ву
ша'р ку' ну'
бин то ва'ла
ты' моя карбо'лка
ты мой па'рус
ко' ра' лёк
залету'ля
за ру ба'шку
ма ка ро'ны
бо' си' ко'м
зуб аку'лий
непокажет
не пока'жет
и сте-кло'
ляд'а па'хнет пержимо'лью
альмана'хами нога'
чтобы пел'и в комсамо'ле
парашу'ты и ноган
чтобы лы'ко станисла'ву
возноси'ло балабу'
за московскую заста'ву
пар ра шу' ты
и но га'н
из пеще'ры
в го'ру
камень
буд-то
в титю
мо ло ко
тя'нет го'лы-ми рука'ми
по'сле за'втра
на'-ба'л-ко'н
у' ко'-го'
те' пе'рь не вста'нет
возле пу'па
го'-ло'-ва'
ра'зве ма'-ло
и'ли во'д-ка
то посе'я
то пошла'
а' се' го'дня' на' до' во'т ка'к
до' по'с ле'д ня' го' ко'в ша'.
всё
примечания к "Михаилам"
Позма (1 Михаил) читается скандовочно - и нараспев.
Второй Михаил выкрикивается.
Третий Михаил сильно распадается на слоги, но напева меньше чем в
первом.
Четвертый Михаил - глупый. Вышел в комнату пошаркивая ногами и
раскачиваясь: "выплывают расписные", говорит и слушает боком и таращит
мускулы вокруг глаз. В молчаливых моментах долго думает и затем
обращается к кому-нибудь с официальным вопросом - ему не нужным.
Разговаривает с человеком, у которого умирает мать под щелк пишущей
машинки.
Марине
Куда Марина взор лукавый
Ты направляешь в этот миг?
Зачем девической забавой
Меня зовешь уйти от книг,
Оставить стол, перо, бумагу
И в ноги пасть перед тобой.
И пить твою младую влагу
И грудь поддерживать рукой.
<1935 год>
Разговоры за самоваром
Кулундов
Где мой чепец? Где мой чепец?
Родимов
Надменный конь сидел в часах.
Кулундов
Куда затылком я воткнусь?
Родимов
За ночью день, за днём сестра.
Кулундов
Вчера чепец лежал на полке,
сегодня он лежал в шкапу.
Родимов
Однажды царь, он в треуголке,
гулял по Невскому в плаще.
Кулундов
Но где чепец?
Родимов
И царь смеялся,
когда машинку видел он,
в кулак торжественный смеялся,
царицу зонтиком толкал.
Кулундов
Чепец в коробке!
Родимов
Царь хранил
своё величье вековое.
"Сафо" двумя пальцами курил,
пуская дым.
Кулундов
А? Что такое?
Скажите, где мой шарф?
Родимов
Скакал извозчик.
Скакал по правой стороне.
Кричал царю: сойди с дороги,
не то моментом задавлю!
Смеялся царь, склонясь к царице.
Кулундов
Простуда в горло попадет,
поставлю вечером горчичник.
Родимов
И крикнул царь: какой болван!
На мне тужурка из латуни,
а на царице календарь.
Меня так просто не раздавишь,
царицу санками не сдвинешь,
и в доказательство мы ляжем
с царицей прямо под трамвай.
Кулундов
Потом советую, сам-друг Кулундов,
одень шерстяную рубашку.
На двор, Кулундов, не ходи,
но поцелуй свою мамашку.
Мамаша
Нет, нет, избавь меня, Кулундов.
Родимов
И вот, вздымая руки к небу,