Перевод А. Парина
IMPRESSIONS[3]
1. LES SILHOUETTES[4]
Легли на гладь залива тени,
Угрюмый ветер рвет волну
И гонит по небу луну,
Как невесомый лист осенний.
На гальке черною гравюрой —
Баркас; отчаянный матрос,
Вскарабкавшись на самый нос,
Хохочет над стихией хмурой.
А где-то там, где стонет птица
В невероятной вышине,
На фоне неба в тишине
Жнецов проходит вереница.
Перевод М. Ваксмахера
2. LA FUITE DE LA LUNE[5]
Над миром властвует дремота,
Лежит безмолвие вокруг,
Немым покоем скован луг,
Затихли рощи и болота.
Лишь коростель, один в округе,
Тоскливо стонет и кричит,
И над холмом порой звучит
Ответный крик его подруги.
Но вот, бледна, как неживая,
В испуге, что светлеет ночь,
Луна уходит с неба прочь,
Лицо в туманной мгле скрывая.
Перевод М. Ваксмахера
УТРО
Ноктюрн уснувшей Темзы сине-золотой
Аккорды пепельно-жемчужные сменили.
Тяжелый бот проплыл над сонною водой,
И тени дрогнули — безвольно отступили.
Клубами мутными сползал в реку туман,
Домов неясные вставали очертанья.
Рассвет задул огни… но чудился обман, —
И медлил бледный день вернуться из изгнанья.
Хрипя завыл гудок, медлительно-протяжный,
По камням застучали ободы телег.
Блеснул соборный купол матовый и влажный.
Разросся, в улицах, толпы нестройный бег.
Ночная женщина стояла у панели.
На бледных волосах дрожал лучей поток,
Как угли жаркие, уста ее алели,
Но сердцу камнем быть велел бесстрастный рок.
Перевод В. Эльснера
ФЕОКРИТ
(Виланель)
Певец суровой Персефоны!
В безлюдье сумрачных лугов
Ты помнишь остров свой зеленый?
В плюще снует пчела бессонно,
Над Амариллис — листьев кров.
Певец суровой Персефоны!
Симайта слышит пёсьи стоны,
К Гекате устремляя зов.
Певец суровой Персефоны!
И в схватку Дафнис распаленный
Вступить с соперником готов.
Ты помнишь остров свой зеленый?
Прими козленка от Лакона,
Привет — от шумных пастухов!
Певец суровой Персефоны,
Ты помнишь остров свой зеленый?
Перевод А. Парина
НА БЕРЕГУ АРНО
Заря, прокравшись невидимкой,
Багрец на олеандры льет,
Хоть мрак темнить не устает
Флоренцию унылой дымкой.
Холмы от рос мягки и волглы,
Цветы над головой горят,
Вот только нет в траве цикад,
Аттическая песня смолкла.
Лишь в листьях ветр набегом шквальным
На миг тревожный шум родит,
И голос соловья сладит
Долину с запахом миндальным.
Любовный лепет соловьиный,
Чрез миг тебя прогонит день,
Но все еще сребрима тень
Луной, парящей над долиной.
Крадется утро шагом ровным
В дымке, зеленом, как моря;
Страша, стремит ко мне заря
Персты, что длинны и бескровны.
Она завесу тьмы разрушит,
Настигнет и прикончит ночь,
Мой пыл грозя прогонит прочь —
А соловья как будто душат.
Перевод А. Парина
ЕЕ ГОЛОС
Спешит мохнатая пчела,
Вздымая крыл наряд кисейный —
Вот сласть из гиацинта извлекла,
Вот испила благоговейно
Из чашечки лилейной;
Здесь, милый, клятву я, смела,
Произнесла —
Клялась, что слитность жизней двух
Крепка, как тяга чайки к морю,
Подсолнуха влюбленность в солнца круг,
Что, вопреки беде и горю,
Я с вечностью поспорю!
Но верность испустила дух,
Огонь потух!
Взгляни наверх, где тополей
Верхи качаются певуче,
Здесь, на земле, и пух в тени аллей
Не шевельнется, а над кручей
Бушует ветр могучий
Гигантских колдовских морей,
Где ширь вольней.
Взгляни наверх, где чаек хор.
Что видно им, а нам незримо?
Звезда? Корабль, что светлый луч простер,
Сквозь даль светя неугасимо?
Здесь счастья не нашли мы.
Что ж, в мире грез блуждал наш взор?
Тяжел укор.
Осталось мне последнее сказать:
Что в нас любовь жива подспудно.
Бьет прямо в грудь весну зима, как тать,
Но алость роз убить ей трудно.
И после бури судно
Сумеет пристань в бухте отыскать.
А мы? Как знать.
Осталось нам у роковой черты
Вложить в прощанье больше чувства!
К чему жалеть? Мне чары красоты
Даны, тебе дано Искусство.
Что ж на душе так пусто?
Прощай! Вселенной мало для четы,
Как я и ты.