ОТ ЖИЗНИ К ТЛЕНЬЮ
Живу в грязной сербской гостинице,
переполненной русскими, бежавшими от
большевиков. Стены тонкие, все разговоры
слышны. В соседней комнате с утра до ночи
гвардейский полковник кого-то убеждает: "Я
меньше чем на крепостное право не пойду!"
Где-то в Сербии, в Белграде,
Не достать отсель рукой,
Ходит он при всем параде,
Неуступчивый такой!
Уж мы молим: "Бога ради!
Сделай милость, уступи!"
Но… в гостинице, в Белграде,
Ходит он, как на цепи.
Ходит он и все бормочет
Неизменные слова:
"Уступить?! — Он зло хохочет. —
Нет уж, дудки! Черта с два!"
Что нам делать, боже правый?
Как подумать, жуть берет:
Неужель полковник бравый
Так, не сдавшись, и помрет,
Чтоб затем, зловещей тенью
К нам являясь раз в году,
Бормотать: "От жизни… к тленью…
Я на меньшее нейду"!
СЕМЕНА
(Из моего детства)
Самовар свистал в три свиста.
Торопяся и шаля,
Три румяных гимназиста
Уплетали кренделя.
Чай со сливками любовно
Им подсовывала мать.
"Вновь проспали! Девять ровно!
Надо раньше поднимать!
Все поблажкам нет предела!" —
Барин ласково гудел.
Мать на младшего глядела:
"Вася будто похудел…
Нету летнего румянца!.."
Состоя при барчуках,
Тятька мой три школьных ранца
Уж держал в своих руках,
А за ним пугливо сзади
Я топтался у дверей.
Барин снова: "Бога ради,
Мать, корми ты их скорей!
Вот! — он к тятьке обернулся. —
Сколько нам" с детьми хлопот.
Из деревни твой вернулся?
Разве зимних нет работ?
А, с книжонкою мальчишка?!
Велики ль его года?
Покажи-ка, что за книжка?
Подойди ж, дурак, сюда!"
Я стоял, как деревянный.
Тятька подал книгу вмиг.
"М-да… _Не-кра-сов_… Выбор странный!..
Проку что с таких-то книг?!
Ну, стишки!.. Ну, о народе!..
Мальчик твой по существу
Мог бы лучше на заводе
Обучаться мастерству!..
Или все мужичьи дети
Рвутся выйти в господа?..
И опять же книги эти…
Сколько скрыто в них вреда!..
Дай лишь доступ в наше время
К их зловредным семенам!!"
Тятька скреб смущенно темя:
"Что уж, барин!.. Где уж нам!.."