Новобранцу робкому,
Тяжко было мне.
Что велели, делал я,
Делал, как во сне.
Под слова площадные
Строгих унтеров
Шел, носки вытягивал,
Прыгал через ров.
Круто грудь выпячивал,
Отдавая честь,
Зенки выворачивал —
Чтоб "начальство есть",
На плечо "приемами"
Вскидывал ружье,
Инда тело делалось
Словно не мое.
С плацу как воротишься
В душный каземат,
Камнем повалился бы
На плетеный мат.
Ан морока новая,
Надо привыкать —
Офицер словесностью
Станет допекать.
Закружит те голову,
Задурит мозги.
Тут тебе и внешние
Всякие враги,
Тут тебе и внутренний
Беззаконный враг:
У врага у этого
Знамя — красный флаг.
Знамя ж наше — царское.
Мы, вступивши в бой,
За него обязаны
Жертвовать собой —
За царя с царицею
И за их приплод
Проливать обязаны
Мы и кровь и пот.
Слушай. Зазеваешься —
Ткнет начальство в бок.
Всю словесность мудрую
Знал я назубок.
И на той словесности
Присягал царю.
Вот какой был дурень я.
Верно говорю.
Время-то катилося.
Год, и два, и три.
Сам уж был я унтером,
Шут меня дери!
Стану пред командою,
Этакий-то хват.
Тоже грел, не миловал
Молодых солдат.
От казармы вблизости
Завелась кума.
Глядь-поглядь, четвертая
Подошла зима.
Служба, значит, царская
Близилась к концу.
Стал я тут подумывать:
Как вернусь к отцу?
Знал: придется маяться,
Жить бедным-бедно.
А кума заладила
Каждый день одно:
"Оставайся, миленькой,
В Питере служить.
Поступай в полицию,
Вот как будем жить!"
Долго я прикидывал:
То ль идти домой,
То ли оставаться мне
В Питере с кумой?