МИТРОШКИН ЗАЯЦ,
ИЛИ ЗЕМЕЛЬНЫЙ ДЕКРЕТ
ПОКОЙНОГО ЭСЕРОВСКОГО
УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ
Какой был случай: поутру
Митрошка зайца нес к господскому двору, —
Мужик угодлив был и до подачек лаком,
Ступал он по давно проторенным следам, —
Митрошкин заяц был, сказать короче, знаком
Любви Митрошкиной, холопской, к господам.
И вдруг — такая незадача!
Стоит Митрошка, чуть не плача:
Откуда ни возьмись, на скакуне лихом
Батрак помещичий, Пахом,
И у несчастного Митрошки хвать зайчишку
Себе подмышку!
Хвать — и айда!
Такое, дескать, блюдо
И батраку поесть не худо.
Пропала барская еда!
Так что ж Митрошка наш? Не показать чтоб вида,
Как велика его обида
(Ведь зайца все равно ему уж не видать!),
Кричит Митрошка вслед Пахому:
"Бери, брат, зайчика!.. Не отдал бы другому,
Ну, а тебе… ей-ей, я сам хотел отдать!"
* * *
Повадка истинно эсерья:
Смесь хамской подлости и злого лицемерья.
Так "учредительный" их сброд,
На власть Советскую рискнув идти походом,
Землею наделял народ,
Землей, которая… уже взята народом!
ПОКОЙНИЦА
Умерло ли Учредительное собрание?
"Экая вышла невпорушка, —
Плачется дядя Викторушка, —
Что-то мне плохо эсерится,
Что-то в успех мне не верится,
В партию ль встать мне кадетскую,
Власть ли признать мне советскую?
Кончив совсем с Учредилкою,
Крест водрузить над могилкою?
Только денек поэсерили,
Как уж тебя и похерили.
Дай мне, голубка, ответ,
Что ты, жива или, нет?"
"Умерла, родименький, умерла,
Умерла, Викторушка, умерла".
МЫ НЕ ОДНИ
Мы ждали, в даль вперяя очи,
Когда ж откликнутся они?
Мы шли одни во мраке ночи,
Мы шли одни.
Но, веря в близкий час рассвета,
В один сомкнувшися порыв,
Мы ждали братского ответа —
На наш призыв.
И вот горит заря пожаром,
Зажглися братские огни.
Друзья! Боролись мы недаром!
Мы не одни.
МЕРТВОЕ УМИРАЕТ
"Единство" взяв случайно в руки,
Читатель умирал со скуки,
И вдруг нежданный камуфлет:
Читатель жив — "Единства" ж нет.
"Единство" кончило работу,
Почив под общую зевоту.
Рыдает "Новый луч" в тоске —
Жизнь и его на волоске.
И "Новой жизни" слышны вздохи.
Там то ж делишки очень плохи,
Ни взад, бедняжка, ни вперед, —
Видать, придет и ей черед
Почить при равнодушье общем.
Жалеем очень, но не ропщем.
ПОСЛЕДНИЙ ПЕРЕВАЛ
Везут меня иль сам я еду,
Но знаю, сидя на возу,
Что рано праздновать победу,
Что гады ползают внизу,
Что воздух весь насыщен ядом
И что свободно мы вздохнем,
Когда в бою с последним гадом
Ему мы голову сdернем.
Друзья, в великом, как и в малом,
Есть заповедная черта:
Перед последним перевалом
Дорога более крута.
Напрячь должны мы все усилья,
Чтоб после схватки боевой
С вершин в Долину изобилья
Войти семьею трудовой!
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ МАРСЕЛЬЕЗА
Мы — пожара всемирного пламя,
Молот, сбивший оковы с раба.
Коммунизм — наше красное знамя,
И священный наш лозунг — борьба.
Против гадов, охрипших от воя,
Пожиравших все наши труды,
Для последнего страшного боя
Мы сомкнем трудовые ряды.
Кто честен и смел, пусть оружье берет,
Свергай кабалу мироеда!
Нас ждет или смерть, иль победа,
Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед!
Наших братьев погибших мильоны,
Матерей обездоленных плач,
Бедняков искалеченных стоны —
Скажут нам, где укрылся палач.
Пусть же знает, укрывшись в палаты,
Кто служил золотому тельцу,
Что настал час жестокой расплаты
Кулаку и банкиру-дельцу.