Тело прикрыто одеждой.
Синий рассвет голубеет слегка,
Ветви колышутся в небе,
А занавеска довольна легка,
Смотришь, живой ты, не в склепе.
А мне бы подойти к глазку
И погасить свою тоску,
Увидеть Сержа эполеты,
И просто сделать бы котлеты.
И очень просто лечь и спать,
А утром просто тесто скать,
И сделать Сержику пельмени,
Домашних вместе мы не ели.
И, Боже мой, как нужен муж,
Пусть он в начале не уклюж,
Я не хочу уж быть одной,
Холодный май не летний зной.
Все это сделать я смогу,
Поверьте Сержик, я не лгу.
Мне трудно в мире темных туч,
Ведь Серж по-прежнему могуч.
Могуч, силен и справедлив,
Я силы чувствую прилив.
Пойми, мой Сержик, я с тобой,
И одиночеству отбой…
Сиреневый рассвет,
В сиреневой печали,
Гранитный парапет
Замерзшего причала.
Корабль одинок,
Пусты его каюты,
Зарозовел восток,
Меняя небо круто.
А штурман не спешил
Покинуть дом-таверну,
Он девочку смешил,
Она была, как серна.
Был штурман одинок,
Но ночь уже в рассвете,
И волосы – ленок,
Он уходил, как летом.
Он девочку пленил
Своей морской походкой,
И трап под ним кренил,
Он шел в каюту ходко.
И вот снега уже растаяли,
И солнце светит от души,
Мы с Вами врозь, и это тайна ли,
Что мы лишь врозь и хороши?
Весна для нас уж не попутчица,
Живем, друг друга не браня,
А кто она, любви Разлучница?
Да просто возраста броня.
Мы равнодушно – холостые,
Дела свои еще вершим.
Земные радости простые
Нас веселят. Мы не грешим.
А солнце светит, наслаждается
Своей весенней красотой,
И кто-то в нас еще нуждается,
И кто-то скажет: "Нет, постой!"
А кто-то нежно взглядом кается,
Весной глаза его полны,
Он в равнодушии раскается
В еще одной весне волны.
1999
Обернулся мужчина, почувствовав взгляд,
Взор его был прекраснее снега,
А на лоб его падала снежная прядь,
А в глазах его не было брега.
Он довольно силен, и спокоен наряд,
Взгляд сверкнул, отводясь ненароком,
Он почти недоступен, а может быть, свят,
Отношенья с ним будут пороком.
Говор – рокот его растопил снег и май,
Обнажилась листва изумрудно,
Его внешность подвластна поэтам и снам,
Наша встреча, как "Здравствуй",
не трудно.
Развернулся листвою теплейший апрель,
Зелень май поглотил снегопадом,
Будто кто-то с водою смешал акварель,
Мокрый снег на травинки уж падал.
Мелко, мелко трепещут листочки осин,
Мелкой рябью волнуются воды,
И развозит нас в стороны бодрый бензин,
Словно вновь разбегаются годы.
Я снова у кульмана сяду,
Возьму желтый свой карандаш,
И двадцать шесть лет скоро кряду
Невольно железу отдашь.
Смешно, но работе я рада,
Пусть много волнений, забот,
Финансы в работе награда,
Они не придут без хлопот.
Снимаю я верхние вещи,
И их заменяет халат,
Работа сжимает, как клещи,
Со мною чертежный мой клад.
Слегка рыжеватые блестки
Здоровых и ровных волос,
Сережки блестят, словно слезки.
К работе готова я, босс.
Мелькает снежок за окошком,
И утро стучится в дома,
И шапка лежит, будто кошка,
И первое марта – зима.
Туман отношений на мне и тебе,
Он вновь замутил жизнь и воду,
Туман на любви и туман на судьбе.
Сегодня он брат небосводу.
Одна я одна, без любви и тепла,
Без омута брачной пастели,
Забытой русалкой в пруду я плыла,
Хоть мысли б к тебе долетели!
А лето прошло без тумана, дождя,
Здесь много людей проплывало,
Теплейшее лето пылало щадя,
Сейчас лишь туман покрывало.
Останься со мной, заблудись под водой,
Ты видишь заброшенный невод?
Где невода сеть, листья вьются фатой,
А рядом русалочка – дева.
Ну, что милый мой, мой забытый герой,
Немного очнулся в тумане?
Я жду, очень жду, невод – капелек рой,
В каком-то телесном дурмане.
Приятны ионы влюбленности,
Божественно чувство твое,
Отчаянье есть в непреклонности,
И, вряд ли, возьмешь ты "свое".
Идут от тебя гены памяти,
И так неуверенно, что
Подобны они только знамен,
Когда неизвестно: ты кто?
1999.
Плохо и плохо, и небо сереет,
Серая лента дорог,
Где-то внутри все ж решительность зреет:
Может уйти за порог?
Несправедливость чудовищна очень,
Надо ее пережить,
Мысленно где-то мы счастье пророчим.
Платье что ль новое сшить?
Солнце ослепляет холодом лучей,
Души прогревает свет живых свечей.
Встречу по дороге я родных людей,
Блеск очей пылает в море новостей.
И очей созвездье поднимает ввысь,
Прямо к небосводу. Господи, держись!
Где-то здесь вершины, где-то здесь дома.
Я люблю, вас люди! Дальше я сама.
Я вижу Ваши эполеты.
А может сделать Вам котлеты?
И сделать Вам еще пельмени.
Домашних Вы давно не ели.
На самом деле: май и холод,
Не так грустны, как сердца голод.