" Я — одна из десятка. из ста "
Я — одна из десятка. из ста,
я на все опоздала места…
Ты, наверно, давно перестал
разбирать мои строчки с листа.
Не могу без тебя, не могу!
Вот: сижу на пустом берегу.
Вот: записку твою берегу.
На лету, на бегу, на снегу —
не могу без тебя, не могу!
" Жива ли память, друг? "
Жива ли память, друг?
Жива ли память?
Просеивает время нашу жизнь.
У времени на дне осадок горький,
осадок сладкий.
Глупые года!
Так не любить, так слепо убегать,
и лишь теперь бесцельно ворошить
пласты своих потерь.
Жива ли память, друг?
Жива ли память?
Иль, может быть, ты за любовь ко мне
обрел теперь и счастье и покой,
а я расплачиваюсь памятью упрямой
за нелюбовь к тебе,
мой старый друг?
СЛЕДОМ ЗА САПФО
Роза, древо, солнце и дождь обильный
в сердце властно утром вступили.
Слушай!
Ночь ушла, и час наступил запеть мне
голосом легким:
“Роза вянет, древо от ветра гибнет,
солнце гаснет, к мертвой земле прижавшись
дождь разрушил воздух”, - а я, заплакав,
стих написала.
ТВОРЧЕСТВО
Зачем ты над нами,
Зачем ты над нами,
печальная птица с большими крылами?
Печальнее осени в сердце глядишь,
печальнее листьев под солнцем паришь.
Зачем ты над нами,
зачем ты над нами,
усталая птица с большими крылами?
Усталая, словно несчстный борец,
уставший в объятьях змеиных колец.
Зачем ты над нами,
зачем ты над нами,
упрямая птица с большими крылами?
Упрямей, чем горный поток ледяной,
упрямей, чем лоб под моей сединой.
" Чтоб выше стать, нам надо чище петь "
Чтоб выше стать, нам надо чище петь
и, выдувая звуки из свирели,
ни разу ошибиться не посметь
и ритму не ввернуть ненужной трели.
Не украшать, а медленно тянуть
все выше, выше, — из последней силы.
Пускай уже без кислорода грудь,
пускай от напряженья вздулись жилы, —
звени, поэт! До самой той черты,
пока твое дыханье не прервется
и, умирая, не услышишь ты,
как в твой напев стихающий вольется
мелодия иная, но в ладу
одном с твоим напевом. Легкокрыло
она твой дух подхватит налету
и в миг последний вырвет у могилы.
" Только листья, только листья за окном "
Только листья, только листья за окном
наполняют нетерпением мой дом.
Только темная горячая листва
манит лепетом живого божества.
Я стою — в который раз! — на рубеже
новой жизни, и душа настороже,
словно четкая за выпуклым стеклом
рыбка черная с вуалевым хвостом.
А вокруг мой заоконный, милый лес
тянет листья, тянет ветки до небес,
легким воздухом захлестывает грудь,
прогоняя нерешительность и грусть.
Я спешу, но осторожная душа
свой покой оберегает. Не спеша
черной рыбкой забивается в песок,
замирает ее рыбий голосок.
" Скалярия по небу проплыла "
Скалярия по небу проплыла
и растворилась.
По соседней кровле
скользнула тень хвоста или крыла
небесной рыбы.
В уголке укромном
жизнь замерла,
желанья, как мальки,
рассыпались по зыби мелководья.
В окошке день висит.
И высоки
лугов небесных тучные угодья.
Где рыба на беленом потолке?
Где тень крыла на выцветших обоях?
Где солнце в лампе? Слезы на щеке?
И как мне жить наедине с собою?
" Время, время! Птица смелая "
Время, время! Птица смелая,
конь без седока!
Удержаться не сумела я, —
дрогнула рука.
И летит мой конь некованый
где-то вдалеке.
И безвестность уготована
дрогнувшей руке.