В эти и предшествующие годы я много занимался стихотворными переводами западноевропейской прогрессивной классики и поэзии наших братских литератур. Написано также несколько либретто к операм, шедшим на сценах музыкальных театров, — в том числе «Декабристы» (муз. Ю. А. Шапорина).
Есть мудрая народная пословица: «Путь дороги не знает». Народ различает понятия «путь» и «дорога». «Путь» для него значительнее, важнее. Он всегда продиктован сердцем и всегда один, меж тем как «дороги» многообразны.
С благодарностью вспоминаю я людей вдохновенного творческого труда, встречавшихся мне за долгие годы, и великие дела моей Советской Родины. Судить о том, как складывался этот путь, мне самому было бы затруднительно. Пусть об этом говорят стихи — лирическое отражение пережитого и передуманного.
<1970>
1. «Осень, слякоть, дождик, холод…»
Осень, слякоть, дождик, холод,
Тучи, лужи, тусклый свет.
Хорошо тому, кто молод,
Кто мечтой еще согрет.
Что ему природы горе,
Если грез душа полна!
Солнце, розы, горы, море,
Песни, счастье и весна!
1913
2. «Я тебя давно не понимаю…»
Я тебя давно не понимаю —
Так близка — моя и не моя.
Словно это снится — провожаю,
Горечи и грусти не тая.
Не сказав ни слова ночью вьюжной,
Погляди в глаза — в последний раз!
Всё равно, мы дни делили дружно,—
Что уж думать в этот поздний час!
Вспоминай за дымными годами,
Гордым и безумным не зови,—
Шли мы как с закрытыми глазами
И не берегли своей любви…
1916
3. «Туманят ночи грозовые…»
Туманят ночи грозовые
Мое цыганское житье,
И я люблю, люблю впервые,
О тульская моя Россия,
Сухое золото твое.
За церковью Бориса-Глеба
Краюхой аржаного хлеба
Горячие ползут поля,
И не было синее неба,
Не пахла радостней земля.
1918
4. УТРО («Свежеет смятая подушка…»)
1
Свежеет смятая подушка.
Лежу, не открывая глаз,
А деревянная кукушка
Прокуковала восемь раз.
Уже высоко солнце встало,
Косым лучом пылится день.
Натягиваю одеяло —
Плотней закутываюсь в лень.
Да как уснешь! Навстречу блеску
Ресницы тянутся давно,
И ситцевую занавеску
Колышет свежее окно.
2
Идти густыми коноплями,
Где полдень дышит горячо,
И полотенце с петухами
Привычно кинуть на плечо.
Локтем отодвигать крапиву,
Когда спускаешься к реке,
На берегу нетерпеливо
Одежду сбросить на песке
И, отбежав от частокола,
Пока спины не обожгло,
Своею тяжестью веселой
Разбить холодное стекло!
1918
Последний вечер. На прощанье
Мы на балконе, при свечах,
И вздрагивает вышиванье
В твоих замедленных руках.
Смотрю, как шелковые пчелки
Запутались среди листвы.
Поблескивание иголки,
Похрустывание канвы.
А дальше — смутное шуршанье,
И над каймой цветов и птиц
Твое горячее дыханье
Да искорки из-под ресниц.
Всё медленней, всё несвободней
Ложатся пальцы, никнет взор…
Я знаю — грусть моя сегодня
Ложится в пестрый твой узор.
1918
«Давно переступают кони…»
Давно переступают кони,
Луна встает из-за полей,
Но бесконечны на балконе
И шумны проводы гостей.
Со свечками и фонарями
Весь дом выходит на крыльцо,
И за стеклянными дверями
Мелькнуло милое лицо.
В холодный сумрак за колонной,
Пока не увидал никто,
Скользнешь ты девочкой влюбленной,
Накинув второпях пальто.
Порывистый, невольно грубый,
На этих старых ступенях,
Прохладные целую губы
И звезды в ласковых глазах.
И венчик полевой ромашки
(К чему нарядные цветы?)
К моей студенческой фуражке,
Смеясь, прикалываешь ты.