Выбрать главу
Уходя в иные звуки, В круговой певучий путь, Дай ей маленькие руки К звездным рощам протянуть.
В горький час, в садах изгнанья, Если ты еще жива, Для блаженного узнанья Дай ей лучшие слова.
Чтобы нам с земным приветом Разминуться на пути, Те слова, что в мире этом Я не мог произнести!
Милый друг, земное лето, Наклонись, зарей дыша, Дай мне слышать платье это, Где шуршит моя душа!
<1926>

60. «Любите и радуйтесь солнцу земному…»

Любите и радуйтесь солнцу земному.                 Другого не будет. И каждый тропинку к высокому дому                 Забудет. Мне сердце сжимает горячая жалость,                 Земная тревога. Любите, любите! Дороги осталось                 Немного.
<1926>

61. АПРЕЛЬ

Вон там огни, через деревья сада —                 Едва, едва. Летящий мост, гранитная ограда,                 Моя Нева. И мы стоим без слова и дороги,                 Как вся река, В морском ветру, в пророческой тревоге,                 В руке рука. Ну можно ль так не в шутку заблудиться                 В простом краю? Ни Всадника, ни серых сфинксов лица                 Не узнаю. Сквозит апрель — последний холод года.                 Близка заря. Я, как Нева, жду только ледохода                 В мои моря. Весь этот мир, подаренный мне снова,—                 Такой иной, И я несу любви большое слово                 Сквозь лирный строй.
<1926>

62. «Расставаясь с милою землей…»

Расставаясь с милою землей Для снегов совсем иного мира, Не хочу я радости другой, Чем вот эти руки, эта лира.
Не она ли, разрывая тьму, Отвечала горькому рассказу И была единственной, кому На земле я не солгал ни разу!
<1926>

63. «Был всегда я весел и тревожен…»

Был всегда я весел и тревожен, Словно ветер — каждый день иной, И такой мне был зарок положен, Чтоб шуметь березой вековой.
Не ломал рябины горькой кисть я, Не рыдал в ночи, как соловей. Расчеши мне пламенные листья, По оврагам с посвистом развей!
Если я сквозь дождик моросящий, Как большое дерево, пою, Это значит: бурей настоящей Закачало голову мою.
А когда сломаюсь над простором, Многошумной бурей помяни, — Всё же рос я деревом, в котором Ты качала грозовые дни.
<1926>

64. «Хорошо улыбалась ты смолоду…»

Хорошо улыбалась ты смолоду, Да одно лишь не по сердцу мне: Много к вечеру хмелю и солоду Остается на песенном дне.
Вывози мою долю богатую На широкую лунную гать! Всею грудью ложусь на лопату я Поскорее ее закопать.
Надо нам оглянуться по-новому: Видно, жизнь начиналась не зря, Коль цветная по небу суровому Полотенцем ложится заря.
Перепахана начисто родина, Навсегда оттолкнулся паром, — Пусть не плачут сирень и смородина Под горячим моим топором!
Если избу срубили мы заново, Крепко пахнет обструганный тес, Хорошо мне от этого пьяного, Золотистого духа берез.
<1926>

65. БЕЗ ВОЗВРАТА

Есть на свете путники. Они Не расстанутся с певучей ношей, И летят, как жаворонки, дни, Всё равно — плохой или хороший.
Их душа, как ветер в волосах, Пахнет дымом древнего кочевья. Степь поет им, в грозовых лесах Кланяются до земли деревья.
Собирайся! Путь далекий нам. Радуга лежит на косогоре. Видишь город, видишь степь, а там Синей солью пахнущее море!