Птицы петь нам будут поутру,
Яблонею звезды осыпаться,
Будем мы, как тополь на ветру,
Под грозой без памяти качаться.
И грустить не надо ни о чем.
Хорошо ведь на земле зеленой
Стать простым бродягой-скрипачом
С верною подругою Миньоной.
Был и я, как этот тополь, юн,
Непокорен, как и все поэты,
Да ведь полюбил же бурю струн,
Ленты на ветру и кастаньеты.
Полюбил тебя за то, что ты
Гордой нищенкой ушла из дому,
Что летим мы вместе, как листы,
В голубую звездную солому.
66. ОТШУМЕВШИЕ ГОДЫ
<1923>
Крысы грызут по архивам приказы,
Слава завязана пыльной тесьмой,
Кедры Сибири и польские вязы
В кронах качают приснившийся бой.
Радиостанции. Противогазы.
Поступь дивизий. Победа. Отбой.
Красная Армия! Звезды-жестянки,
Пятиконечное пламя труда!
Помню тебя на последней стоянке,
Помню, как звали домой поезда
Стуком колес, переливом тальянки,
В села родные, в иные года.
Где вы, костры и ночная солома,
Брод на рассвете и топот копыт,
Чьи-то цветы на седле военкома,
Строчка приказа: товарищ… убит.
Всё это было… И ты уже дома.
Что же тебя по ночам бередит?
В аудиториях университета,
В солнце музеев, в асфальте дворов,
В пыльной листве загорелого лета,
В дыме редакций, контор, вечеров, —
Мне ли томиться судьбою поэта,
Мирно командовать ротою слов?
Роту иную водил я когда-то.
В песню ушла ледяная река.
За богатырку и за два квадрата
Леворукавных, за посвист клинка
И за походы — спасибо, ребята,
Сверстники, спутники в судьбах полка!
Юные сердцем! Из пламенной были
Песни, тревоги и молодость — вам,
Мы побеждали, а вы победили.
Вам с кирпичами всходить по лесам.
Стройте всё выше! Мы песню сложили —
Буря ее разнесла по сердцам.
67. ПОЭМА ДНЯ
Когда возводят дом высокий,
Сквозной, как радиолучи,
Спеши и ты в одном потоке
Нести на жгучем солнцепеке —
Простой, певучий и жестокий —
Всё выше, выше кирпичи.
Когда грядущие кометы
Расплавят олово и медь,
Мы — неразменные монеты —
Лжецы, бездельники, поэты,
Провозгласим свои декреты
И всех научим жить и петь.
Вся наша мудрость в нашей глотке,
В глазах крылатых на восток,
В такой ямбической походке,
В такой шальной всемирной «сводке»,
Что с нами в такт стучат лебедки,
Взывает пар и льется ток.
Мы — только масло для машины,
Но если винт какой заест,
Взревут пэонные турбины,
Как жизни рокот соловьиный,
Чтоб дрогнул сердцем мир единый,
Всё сожигающий окрест.
Отныне кровь моя — гуденье
В котлах зажатого огня,
Весь мир — одно сердцебиенье,
Скольженье пил, лебедок пенье,
Галоп колес и вдохновенье,
Да, вдохновенье — для меня!
68. «Коридор университета…»
Коридор университета —
Романтический Париж,
Где с тетрадками, Лизетта,
Ты на лекции бежишь.
Быть сарматом не хочу я,
Хоть и в Скифии рожден,
Мне науку поцелуя
Вверил некогда Назон.
Для заслуженных каникул
Покидая факультет,
Покажи мне свой матрикул,
Не декан я, а поэт.
Я тебя учить не буду
Многословной ерунде,
Ты со мной поверишь чуду —
Сердца пламенной беде.
Ты всегда была прилежной,
Догадайся в чем сама,
Ты науку страсти нежной
Сдашь в апреле на «весьма».
69. «В столовой музыка и пенье…»
В столовой музыка и пенье,
Веселый чайный разговор,
А здесь и ветер, и смятенье,
И быстрых губ прикосновенье,
Неповторимое с тех пор.