73. КОРСАР
В коридоре сторож с самострелом.
Я в цепях корсара узнаю.
На полу своей темницы мелом
Начертил он узкую ладью.
Стал в нее, о грозовом просторе,
О холодных звездных небесах
Долго думал, и пустое море
Застонало в четырех стенах.
Ярче расцветающего перца
Абордажа праздничная страсть,
Первая граната в самом сердце
У него разорвалась.
Вскрикнул он и вытянулся. Тише
Маятник в груди его стучит.
Бьет закат, и пробегают мыши
По диагонали серых плит.
Всё свершил он в мире небогатом,
И идет душа его теперь
Черным многопарусным фрегатом
Через плотно запертую дверь.
74. МЕЛЬНИЦА
Три окна, закрытых шторой,
Круглый двор — большое D.
Это мельница, в которой
Летом жил Альфонс Доде.
Для деревни был он странен:
Блуза, трубка и берет.
Кто гордился: парижанин,
Кто подтрунивал: поэт.
Милой девушке любовник
Вслух читал его роман,
На окно ему шиповник
Дети ставили в стакан.
Выйдет в сад — закат сиренев,
Зяблик свищет впопыхах.
Русский друг его, Тургенев,
Был ли счастлив так в «степях»?
Под зеленым абажуром
Он всю ночь скрипел пером,
Но, скучая по Гонкурам,
Скоро бросил сад и дом.
И теперь острит в Париже
На премьере в Opéra.
Пыль легла на томик рыжий,
Недочитанный вчера.
Но приезд наш не случаен.
Пусть в полях еще мертво,
Дом уютен, и хозяин
Сдаст нам на зиму его.
В печке щелкают каштаны,
Под окошком снег густой…
Ах, пускай за нас романы
Пишет кто-нибудь другой!
75. «Что толку — поздно или рано…»
Что толку — поздно или рано
Я замолчу, —
Я пью из своего стакана,
Я так хочу.
Сплетая радость и страданье
В узор живой,
Вся жизнь моя — одно дыханье,
Единый строй.
Не говори мне: «это надо»
Иль — «должен ты».
Какой же разум есть у сада,
У высоты?
Порви мой вздох на вольной ноте,
Гаси звезду,
Ударь свинцом меня в полете —
Я упаду.
Но и в последнее мгновенье
Зрачок, горя,
Заледенит отображенье
Твое, заря!
76. ПЕСНЯ СТЕПЕЙ
Никого не люблю — только ветер один,
Да ночлег под телегою в поле,
Только ветер один с черноморских равнин,
Да веселую вольную волю.
Да в широкой степи одинокий костер,
Да высокие звездные очи,
Да на шали твоей молдаванский узор,
Да любовь — летней ночи короче!
77. «Что ж, душа, с тобою мы в расчете…»
Что ж, душа, с тобою мы в расчете,
Возвращаю гладкое кольцо.
Пусть тряхнет на позднем повороте,
Пусть ударит дождиком в лицо.
Как жилось, как пелось, как любилось —
Всё скажи с последней прямотой.
И в кого ты только уродилась
Русскою скуластой смуглотой?
О цыганка милая, когда бы
Мог я лечь к тебе в костер травы!
Но твои колени слишком слабы
Для такой тяжелой головы.
И уж не могу я верить счастью,
Если, и жалея, и кляня,
Ты глядишь с неизъяснимой страстью
Сквозь слезу разлуки на меня…
78. «Сонной, глухой тишиной наливаются в августе ночи…»
Сонной, глухой тишиной наливаются в августе ночи,
Не умолкает кузнечик во мгле опустевших полей.
Реже выходим гулять мы, и встречи и взгляды короче,
Ниже мохнатые звезды, и всё мне молчать тяжелей,