липнут к языкам.
А как согреться? Кто побесшабашней,
Те пляшут, хлопают покрепче по бокам.
Треск выстрелов и крики целый день.
Парням сегодня туго. За любой
Валун замш е лый или толстый пе нь
Идет жестокий рукопашный бой.
Бывает, что, стремясь укрыться за кустом,
В упор встречаешь там того, кого не чаешь.
Картечь в один удар сметает взвод гуртом.
Вид полных лаз а ретов удручающ.
Полковник Моррисон погиб у нас, увы,
Когда он вел свой полк на фл еши через рвы.
Их меткие стрелки нас очень беспок о ят.
В ответ, озлясь, и наши кроют:
Их канониру высунуться стоит —
Уж точно не снесет он головы.
Как дикари у соло н цов лесных
В засаде лося ждут, так ждут и наши их.
И тут уж кто кого. Угрюмость небосклона —
Предвестье скорого паденья Доне л сона.
Мятежникам несвычны холода.
Нам, северянам, х о лод не беда,
От стужи наша сила не скудеет,
Так что, сч и тайте, стужа нам радеет.
ДОПОЛНЕНО.
…И вынесло из шанцев
Орду вопящих оборванцев.
Лишь белый вроде знак на р у кав е
Их отличал от шайки мародеров.
Но были среди них, держались во главе
Патриции на вид, петлицы у которых
Кипели золотом — те, жаждущие славы,
Что подняли мятеж, отважный и неправый,
Их заводилы. Этою толпой
Помяты были в некоторой мере мы,
Но поле удержал и за собой,
Хотя и с неизбежными потерями.
Намного лучше шли у нас дела
Во время действий правого крыла,
Где двигалась ударная колонна
Через ольховник скрытно вверх по склону.
Казалось снизу — парни не взойдут.
Но все-таки они взошли и даже
Местами од о лели гребень кряжа
И напоролись прямо на редут.
Тут их заметили. Сосредоточенный
Огонь обрушился на смельчаков,
И не один из них пал, изрешёченный,
Ища укр ы тия от пуль врагов.
Возможно, дерзость их была чрезмерна,
Но уцелевшие в рассыпку залегли
И отбивались т ам до часу дня примерно,
Когда приказом их за гребень отвели.
Едва ли горсть из них пробила путь назад,
Оставив мертвые тела и кр о ви лужи,
Как бы висячие сады смертельной стужи,
Которые сном непробудным спят.
Они отомщены. Шквал ядер и гранат
Накрыл редут, а в нем мятежников скопл е ние,
Как полагают, там посеяв ад
И начисто сорвав контрнаступление.
(Отрывок этот в трепет нас поверг.
В нем, в и димо, даны подробности той
акции,
Которая была предпринята в четверг.
О ней писалось р а нее. — Редакция.)
Благополучным не назвать ночлегом
Тот, что пришлось нам нынче пережить.
К полуночи ударил дождь со снегом,
И то-то начало в костях мозжить.
К утру мы все почти заледенели.
Палаток нет. И даже нет шинелей.
Посбрасывали их, пока мы шли сюда.
Погода-то была почти по-майск и жаркая,
А марш — ускоренный. Вот по запарке и
Шинели, скатки прочь. А здесь без них — беда!
Костры начальство запретило жечь,
И сам не разожжешь, чтоб пули не навлечь.
Еды горячей нет. Промокли все до нитки.
А тут еще и снег. Предпринял враг п о пытку
Пойт и на вылазку. Война и есть война.
Запл а тит Донелсон за это все сполна.
«Ну-ну!
Пора бы уж уметь вести войну!» —
Сердитый патриот вскипел от гнева правого,
Ворочая зонтом. С его зонта, дырявого,
Что угодивший под картечь фургон,
Лило на головы соседям. Ветрогон
«Ура, — воскликнул, — Гранту!», дождь хлебая.
Крик подхватили два-три шалопая,
Но мало кто из взрослых поддержал.
Откуда ни возьмись, Лоб Медный, друг южан,
Явился вдруг в толпе и произнес ехидно:
«Мы бьем, нас бьют, — а эти, знай, орут.
Им лишь бы пошуметь. Мальчишки, сразу видно.
А там ведь тысячи народу мрут.
Южане трусы, мол! Их вмиг поприщемляют!
А эти трусы нам еще накостыляют!»
«Сэр, мы их победим», — ответствовал
внушительно
Торговец-борода с осанкой медвежачьей.
«Сэр, вы так думаете?» — желчно,
снисходительно
Лоб Медный обронил, поблекших глаз не пряча.
«Да, я так думаю», — ответил борода.
Помедлил Медный Лоб и, головой качая,
Сказал: «Погибшая страна!» По кучке льда
Ударил тростью и пошел, не замечая
Враждебных взглядов на своей спине,
И, выйдя на угол по южной стороне,
Попал под бешеный заряд дождя и града.
И все подумали: «Вот так ему и надо!»
Наутро тот же ветер, дождь и лед…
Но у доски толпа известий ждет.
Плешивый писарь вышел из конторы,
Невозмутим средь понуканий хора,
Наклеил лист. Там было от руки:
НАШ СЛАВНЫЙ ФЛОТ НАНЕС УДАР С РЕКИ!
УСПЕХИ В ПЯТНИЦУ!
КОНЕЦ ПЛАВБАТАРЕИ!
НА ВСЕХ УЧАСТКАХ КРЕПНЕТ НАШ НАПОР!
С ЛЮБЕЗНЕЙШИМ ПОКЛОНОМ КОММОДОР
ВЛОЖИЛ-ТАКИ МЯТЕЖНИКАМ ПО ШЕЕ!
«Ну! Дальше что?» — кричат чтецу привычному
Те, кто подальше, голосами зычными.
«А ничего нет дальше!» — »Как так — нет?»
«А так вот — нет! «Ура», и весь привет.
Вон лысый что-то тащит. Дай дорогу!»
«Чего-чего?» — «Да тише вы, ей-богу!»
(По данным, непрерывно поступающим,
Вполне заслуживающим доверия)
Подтянуты р езервы к осаждающим:
Пехота, конница и артиллерия.
Направлены обозы с амуницией.
За шестимильной вражеской позицией
Нора таится. Но не век таиться ей!
Вчера на нас буран нагнали прерии:
Оврагами сквозь кряж на берега,
Промерзшие, как камень, налетела
Пои стине лаплан д ская пурга.
В начале дня — двухчасовое дело:
Две наши канонерки против форта.
Не повезло бедняге «Луисвиллу»:
Гранатой руль и плицы раздробило,
Стодвадцативосьмифунтовое ядро
В люк пушечный вломилось по штирборту.
Ударом переборку протаранило,
Обслугу пушки вывело из строя
(Троих свалило разом, прочих ранило,
У командира вышибло нутро,
Мы все ско р бим о гибели героя).
Лишенный управленья «Луисвилл»,
Игрушкой на стремнине ставший сразу,
Листком кружил, пока на мель не встал,
Но вплоть до получен ия приказа
Геройский эк и паж поста не покидал.
Как полагают в штабе, причинен
Противнику существенный урон.
А так — день новостями не богат.
Одни артиллеристы воевали,
Обменивались, по сл о вам солдат,
Приветами, поскольку нынче Валя.
Порядки плотны, линия не пятится.
Стрелки-охотники по-прежнему вредят.
Смеркается. Дано близ форта в пятницу.
ФРОНТ, ЧАС СПУСТЯ.
Ужаснейшая новость!
Чем обернулась кл и мата суровость?
Той ночью раненых погибли дюжины,
В чащобе вовремя не обнаруженных.
Когда отбили нас перед зас еками,
То подбирать в снегу их было некому.
Призывов жалобных о вспоможении
С постов не слышали сквозь гул сражения.
Кто в силах был еще, ползти пытавшихся
Сыскали час назад — в снегу оставши х ся.
От боли дрогнули сердца солдат,
Но дух в ы сок. Все, как один, твердят:
Ни холодом, ни голодом, ни пулей
Не отпугнет нас вражий улей.
Еще, мол, завтра солнце не закатится,
А Донелсон за это все поплатится.
Твердят, озябшие, твердят, не евшие,
Твердят, найдя тела заледеневшие
Перед редутами, что сыплют бомбами
Над тем и смерзшимися гекатомбами.
А взгляды тянутся к знаменам вражьим,
Что нагло плещутся над заовражьем…
Противник тоже мерз под снегом липнущим.
Ничем помочь не мог беднягам гибнущим
И с милосердием, хоть и варнажьим,
Им избавл е ние от мук пожаловал —
Кого сы скал в снегу, тех поприкалывал.
Тем только жару нам поддал за шиворот!
Какой-то Банкер-хилл, хоть и навыворот.
Над смолкшею толпой пронесся трепет,
Объяла всех гнетущая тоска.
Тот синий клок и влажная доска
Явились взорам словно бы подобие
Глухого вопля из-под плит надгробия.
А вьюга призраки из снега лепит
И простирает в небе мрачный стяг,
И хлещет в грудь, и жалит стужей лица.
И это жалкие крупицы
Того, что ждало в чаще тех бедняг!
От горькой мысли той душа томится.
Но худшее на следующий день
Принес субботний бюллетень:
В субботу в три часа утра
Как дрогнула вся их нора!
Секретам, понев о ле бдительным,
Шум показался подозрительным,
Но как сквозь вьюгу бросить взгляд,
Что там творится? После трех тревог
(Не вызвавших смятенья у ребят),
Едва лишь смутно по бледнел восток,
Противник начал вылазку из крепости,
Неописуемую по свирепости.
Три плотных многотысячных колонны
Изверглись из утр о бы Донелсона,
И каждая, как адская река,
На наши цепи ринулась со склона.
Как вал морской по зеркалу песка,
Они неслись. Не дрогнули войска,
И лишь на фланге одного полка
Открылась брешь. Но Грант не прозевал,
Туда направил пушки из резерва.
В отчаянном бою отбит был натиск первый.
О т хлынул вал.
Но свежий вновь скопился и ударил.
Дождь ядер и гранат передний край ошпарил,
Смеша лся фронт, и завязалась страшная
В своей запутанности рукопашная.
Индейский бой пошел, где всяк в отдельности
Крушит во что горазд кого придется,
Где каждый поединок — верх бесцельности,
А общий смысл, хоть есть, не вдруг найде т ся.
Единоборства всюду — шты к на штык,
Единоборства кулака с прикладом,
Единоборства в чаще — хруст и крик,
Единоборства на горе и рядом!
И тол ь ко исключительной отв