Художник
Послушайте! Это, в конце концов, невыносимо:
Каждый день машины, моторы и водосточный контрабас.
Невеста
Это так оглушительно!
Лирик
Но это необходимо,
Как то, чтобы корью захворало сердце хоть раз.
Газетчик
Вечерняя почта! Не угодно ль купить!
Разносчик
Идеальные подтяжки! Прочнейшая нить!
Газетчик
Синтез целого дня! Кровавое сражение!
Лирик
Перепутайте все имена нежданно!
Надо именить
Лилией — Анну
И Еленой — Евгению.
Пространство и время умерли вчера!
Любовь умирает, как голубь под крышей!
А ваше настроение —
Это биржевая игра:
Я закричу — и оно, как акции, поднимается выше.
Из I-го этажа
Какой огромный человек!
Разносчик
Чудодейственный лик!
Из II-го этажа
Он расклеивает свои интонации на сердца, как на столбы!
Из бельэтажа
Почему народ вокруг него изнемог, и измяк,
И перестал держаться за нижнюю юбку судьбы.
Издалека раздается голос Любимого Поэта. Он приближается и входит.
Любимый Поэт
Я хотел вам прочесть отрывок величавый
Из новой поэмы: «Серенада в восемь».
Голоса
Браво, браво! Просим! Просим!
Любимый Поэт
Я нервно шляпу коверкаю
И слушаю звуки голоса…
Вы стоите пред этажеркою,
Заплетая волосы.
О, милая! Как жалко,
Что Вы далеко там.
Влажный запах фиалки
Меж телом и Вашим капотом.
Озираюсь на вечер душный,
Улыбаюсь с тоскою.
Вам шлю поцелуй воздушный
Тонкой рукою.
Ваши черные косы, как рамы,
Овал лица обрамляют…
Неужели не жалко Вам, Дама,
Что мой поцелуй пропадает?..
Крики
Браво, браво! Чудесно!
Критик
Ваше имя и так нам известно;
Вы слывете утонченнейшим стилистом
И поэтом влюбленным.
Мы любим внимать вашим истовым,
Горделивым звонам,
Вы улыбаетесь в стихах благородно, хотя фривольно!
Прочтите еще нам!
Мотор
Довольно!
Лирик
Слушайте, кретины…
Голоса
Так с нами не говорит никто!
Нас обычно величают: «Милостивые государыни и государи!»
Лирик
Так ведь в моей душе сотни карманов, как в пальто.
У моего мозга почтительные лица и свиные хари!
Я выну из правого кармана: «Слушайте, братья!»,
А из левого лезет: «Слушай, кретин!»
Всё равно! Я швыряю стоглавые объятья,
Незапачканные в помойке привычек и рутин.
Ведь если даже церковь привстала на цыпочки
И склонила внимательно свой купол ко мне,
Так это потому, что я новою правдою выпачкан,
А мои удары не канифоль на струне,
Не канифоль, которую можно стряхнуть.
Даже мостовые встают на дыбы мне навстречу,
Целуются рябым лицом, мне падают на грудь.
Я дымами, домами и громадами искалечен,
Вы не видали…
Мужчина
Мы ничего не видали!
Лирик
Вы не видали, как вчера, привязанного к трамваю,
Грохоты проволокли отдых в гранитном канале.
Мужчина
Я всё вижу — и забываю.
Лирик
У отдыха было измученное лицо, как у дня,
Он хотел спрятать голову под крыло моего биплана,
Но биплан рванулся, над отдыхом, тр…
Биплан
рррр…
Лирик
уня, И завор…
Биплан
рррр…
Лирик
чал, зар…
Биплан
ррррр…
Лирик
ычал тигр…
Биплан
ррррр…
Лирик
ом из тумана.
Я вчера встретил — верьте мне —
В переулке тишину
И закрутил ее на вертеле,
Как цыпленка.
А теперь, смотрите: я этаж восьмой
К мостовой
Пригну,
Чтоб были игрушки
У вашего ребенка,
Оттопырившего губки и ушки.
А он, как мышь, вползет в библиотеки.
Как мышь, будет грызть книги чужие и мои,
Сделает из Данта воздушного змея!
Накройте-ка
Стальной чешуей город, чтоб рай не лил слезы свои!
Пр. — доцент
Он грозит указательным пальцем культуре,
Он не понимает, что культура, как таковая,
Есть вещь в себе, что тридцать первый сонет к Лауре
Значительнее лая
Трамвая.
Лирик
Так ведь трамвай родился со мною;
Я помню, как он в первый бросил молоко
Лошадей, закусил женщиной нагою
И поскакал по дроби площадей далеко.
Пролетая пассажи,
Гаражи
И темноту матовую,
Блестя электроногтями, перевертывая все нельзя,
Он расколов прямой пробор улицы надвое,
По стальным знакам равенства скользя.