Зимним яблоком желанным,
Молоком — белее льдин,
Чтобы белый и румяный
У меня родился сын.
УПРЯМЫЙ КАЛЕНДАРЬ. СТИХИ И ПОЭМЫ 1924–1927
1
Кармен
1. «Не там, где с розою в зубах…»
Не там, где с розою в зубах,
На пышной желтизне Севильи,
Явясь, испепеляет в прах
Сердца и жизни без усилья, —
Нет, на канаве, в тощий год,
Здесь на окраине столичной,
Кармен еще для нас живет
Гульливой девочкой фабричной.
Она все та же. Прядь волос
Тугим кольцом над тонкой бровью,
И взгляд очей ее раскос
Из-под косынки, исподлобья.
И блеск серег, и губ, и глаз,
Упругость легкая походки —
Сердцекрушительный рассказ
О власти гибельной красотки.
Ведь от не помнящих родства
Свой род, отчаянный и чванный,
Она ведет, а их сердца
Одни на всех меридианах.
Но увлечений и измен
Перетасована колода,
И карта выпала Кармен —
Октябрь семнадцатого года.
2. «Октябрь. Ты помнишь мокрый снег…»
Октябрь. Ты помнишь мокрый снег
И раскаленный этот воздух,
Броневиков тяжелый бег,
Короткий пулеметов роздых…
Ты помнишь — сердце по ночам
Стучало перестуком частым,
И ветер, с пылью пополам,
На перекрестках лгал и хвастал.
Ты помнишь стали и свинца
Борьбу на площади кровавой,
Когда на штурм ночной дворца
Внезапно хлынули заставы;
Знамен восторженный кумач,
Несметных полчищ шаг чугунный,
И с тонких щупальц радиомачт
Призывный оклик: Мир! Коммуна!
3. «Есть близ фабричных корпусов…»
Есть близ фабричных корпусов
Дома, обглоданные оспой;
Там люди в тесноте, без слов,
Живут, едят и любят просто.
Там женщина с клеймом жены,
Покорна похоти мужчины,
Рождала мясо для войны,
Рождала мясо для машины.
Там рождена она на свет, —
Кармен, дитя любви внебрачной,
И, вместо школы, в девять лет
Работать встала на табачной.
Из слез и песен мастериц
Науке жизни научилась,
Как в клетке, полной пленных птиц,
За черный хлеб жила и билась,
И из глазастой и худой
Девчонки, дерзкой и лукавой,
Внезапно пышной красотой
Раскрылась на краю канавы.
4. «Матрос, армеец, слесарь, вор…»
Матрос, армеец, слесарь, вор —
Она любила не торгуясь,
И никому до этих пор
Не отказала в поцелуях.
Но память тех голодных дней,
Прожитых брошенной девчонкой,
Как ненависть осталась в ней
Занозой острою и тонкой.
Она на фабрике была
Всех безудержней, всех горластей.
Ее крутого языка
Побаивался каждый мастер.
Конец ночного кутежа
Как в заурядной мелодраме:
Ей был сужден удар ножа
И злая смерть под воротами.
И только в хронике газет,
Там, где петитом смерть бесчестят,
Остался бы мгновенный след
В отделе мелких происшествий.
5. «Однажды, средь толпы зевак…»
Однажды, средь толпы зевак,
Кармен на шествие глазела,
Огромный колыхался флаг;
Колонна стройно шла и пела.
Звенели глухо голоса,
Как будто с жизнью смерть боролась,
И кто-то толстый, с мордой пса,
Вдруг прошипел: «Распелась, сволочь!»
Тогда, очнувшись как от сна,
И медленно сойдя с панели,
Веселой злобою полна,
Кармен примкнула к тем, кто пели.
6. «Да, любит весело она…»
Да, любит весело она
И крепко может ненавидеть.
Она не мать и не жена, —
Беда, кто смел ее обидеть!
Не вовлекать Хозе в беду,
Не помогать контрабандистам,
Кармен в осьмнадцатом году
Была в России коммунисткой.
Не к славе цирковых арен,
Где Эскамильо бьется ловкий,
Нет, за любовником Кармен
На Колчака идет с винтовкой.
В фуражке, в кожанке морской,
Наброшенной на грудь и плечи, —
Ее художник заводской
В фарфоре так увековечил.
И карты лживо смерть сулят:
Встают и падают державы,
Чтоб в долгой памяти внучат
Жила Кармен из-за канавы.
В петле (Лирический фильм)
Пролог
Плеть свистела. Копали ров.
Клали камни. Крепили топи.
Этот город построен руками рабов
В стране полярных утопий.