4. НАЧАЛО ВЕКА
В конце февраля отпустила погода,
снег на Волге искрится,
аж режет глаза.
Опять зарекрутнивают много-народа,
через Волгу
на Царицын
потянулись воза.
Криком исходят
быковские бабы,
заламывая руки, пугают коней,
падают бессильно в снеговые ухабы,
ползут,
держась за копылы саней,
А тут еще трахома
на каждом человеке,
у докторской избы
под конвоем ждут,
когда,
им отвернув красномясые веки,
ляписом и купоросом их обожгут.
«Надо бы полегче:
гольтепа что порох,
огнем угрожает военный крах!..»
Каждое движение,
каждый шорох
в душе у Ефима рождает страх.
Панечкин дождался:
прошлись по амбарам,
разграбили что можно,
грозили огнем.
Степной и Баженов выделили даром:
«Прими, народ!..»
(«А потом вернем!»)
А вчера на зорьке ахнуло Быково:
стражники спешились на Столбовой.
И стало непривычно тревожно и ново —
и покатился по улицам стон и вой,
И вслед за рекрутскими
ледовой тропкой
сегодня двинулся в дальний путь
возок с Мазуровым
и Дремлюгой Степкой,
так окровавлены, что страшно взглянуть.
Долго Кузьма бежал за ним с обрыва,
валенки в сугробах черпали снег,
бежал, задыхался, дыша торопливо,
домой повернул,
ускоряя бег.
Во двор,
на крыльцо
и в горницу с криком
влетел
и чужого не заметил от слез.
«Тятя,
скорей,
догони,
верни-ка!
Гаврилу куда-то солдат повез!..»
— «Кого?» —
остановил незнакомый голос.
Кузьма столкнулся взглядом с мясистым лицом.
Оперев на шашку ус, похожий на колос,
урядник за столом
восседал с отцом.
«Какой Гаврила, а? Не Мазуров ли это?»
Ефим махнул рукой в бородавках колец:
«Поденщиком работал у меня три лета,
Кузьку к себе привязал,
подлец!»
Плакал Кузьма, ни на кого не глядя.
«Цыть, сопляк!
Ума еще нет».
Урядник рассмеялся:
«Вот тебе и дядя!
Сколько мальчонке?»
— «Четырнадцать лет».
Звякают стаканы.
«Кузька, вот что:
ну-ка быстро тулуп надень,
сбегай моментом,
что она там, почта,
газеты не приносят четвертый день!..»
Лбами соткнулись, оборвали песни…
«Где? —
рычит урядник. —
Быть не могёт!
Читай!..»
Кузьма прислушался.
«Царицынский вестник».
Февраль. Двадцать третье. Пятый год.
«Забастовка. Совершенно неожиданно 14 февраля на французском заводе рабочие в количестве 3000 человек объявили администрации забастовку. По требованию, рабочих были остановлены машины и выпущен из паровиков пар. 16 февраля забастовали рабочие на мукомольной мельнице Гергардт, на чугунолитейном заводе Гардиена и Валлос, в механической мастерской братьев Нобель, на механических заводах Грабилина и Серебрякова. 18 февраля к забастовщикам присоединились все лесопильные заводы, типографии и часть пекарен. Происходили большие сборища рабочих на улицах. В этот же день в царицынском затоне прекратили работу рабочие, имеющие отношение к ремонту судов.