Выбрать главу
Весна. Весна. Пора по Волге плыть, пора всему на свете обновляться. А девушки не знают: как им быть? Еще не знают — плакать иль смеяться.
<1966>

102. В НЕЛЕТНУЮ ПОГОДУ

«Волгоград не принимает», — слышим с самого утра. «Волгоград не принимает»,— возвещают рупора. Обсудили все приметы про погоду и сидим — десяти держав поэты, восемнадцать, как один. Мы спешим на братский вечер. Просим главного добром. Но пока закрыл диспетчер Внуковский аэродром.
«Волгоград не принимает…»
Хуже не бывает дня. Иностранные поэты тихо смотрят на меня. Я сижу, вздыхаю сложно, улыбаясь как во сне. В сердце пасмурно, тревожно: может, это обо мне!
«Волгоград не принимает…»
Как, меня, за что же вдруг! Город не припоминает сына. Не воспринимает,— на душе растет испуг. «Город мой, за что! — шепчу я. — В чем, скажи, моя вина?» Только что живу кочуя, Волга все-таки одна.
«Волгоград не принимает…» —
снова слышу, как в бреду. Как же я теперь без Волги и куда теперь пойду! Стало пусто и бессильно… Был когда-то слаб и мал. Сталинград ведь принимал. Обнимал меня, как сына. С полуслова понимал. Над землею поднимал. Поднял и не опустил. Я не понял. Упустил. Может, что-нибудь такое Волгоград мне не простил!
«Волгоград не принимает..»
Подожди еще, пойми, только ты и есть на свете, родина моя, прими. По любви своей, по долгу твой я, слышишь, веришь ты? Я пешком иду на Волгу, подо мной гудят мосты. Не иду — бегу я в муке. Тишина летит за мной. Плавно простираю руки в невесомости земной. В уши ветер дует резко, сердце ухает в груди. Я бегу, а сам — ни с места. Нету Волги впереди…
«Волгоград не принимает..»
Я очнулся и притих. Клочья тяжкого кошмара загоняю в этот стих. Все поэты — слева, справа — понимающий народ. На улыбку югослава улыбаюсь во весь рот. Непогода убивает. Но и непогодь не зря. Вот что иногда бывает в первых числах декабря.
1965–1966

103. ТЕБЕ

У Ганга был                       и не забыл, бил в бок поющий гонга и в половодье переплыл на пальме ширь Меконга. В струе купался ледяной, а были дни иные — я окунался с головой в тропически парные. А ну-ка, память, вспоминай, да, не забыть вовеки: Янцзы, и Сену, и Дунай, еще другие реки. Худого слова не скажу, красивы реки мира, летаю, езжу и хожу землей неутомимо. Но почему же —                           всё с тобой, всё о тебе, с тобою! Всё ты и ты, в стране любой дорогой голубою. Идут, уходят, как во сне, разлука и размолвка, а ты всегда со мной,                                     во мне, единственная Волга. Во мне, со мною навсегда. Когда с тобой прощаюсь, веселый я лечу туда, счастливый возвращаюсь. И тем я жив,                      что знаю я — ты за меня в ответе, и боль моя, и соль моя, и хлеб мой                    на планете.
<1966>

104. ПИСЬМО НАСТЕНЬКЕ

Здравствуй, моя Настенька, пишу тебе издалека. Дни моего праздника движутся, как облака. Ложность снимаю разную, сложностей не перечесть,— торжествую и праздную, что ты у меня есть.