7. КЛЮЧ ЖИЗНИ
Завод мой,
как мне тебя не помнить!
Тяжелые,
в стальной синеве,
маслом пахнущие ладони
меня погладили по голове.
Завод мой,
твои рабочие руки
поднимали меня,
несли.
Ты открывал мне свои науки,
летопись сталинградской земли.
Меня, безотцовщину боевую,
сироту гражданской войны,
встретили,
выстроились вкруговую
и допросили твои сыны.
«Можешь?» — спросили.
«Могу!» — ответил
и плыл за Волгу
в тесном кругу.
«Хлеб любишь?»
— «Больше всего на свете!»
— «А без хлеба можешь?»
— «Могу!»
— «А можешь?»
И я обдирал коленки.
«А спрыгнешь с третьего этажа?»
Я сжал кулаки,
прислонился к стенке.
«Ну, попробуй!» —
сказал, дрожа.
Они заглянули в глаза мне твердо,
потрогали ребра
и кулаки.
«Будешь с нами!» —
сказали гордо.
И мы пустились наперегонки.
Ветер мечется пыльный.
Волга
к маслянистой воде звала.
Над домами всего поселка
небо, нагретое добела.
Мимо Дзержинского,
наглядеться
на то,
как беспредельна земля,
бежало босоногое детство,
пятками бронзовыми пыля.
По оврагам и подвалам —
в разведке,
к Мечетке, подпрыгивая на ходу,
детство
первенца пятилетки
выбегало
в тридцатом году.
К первому льду,
зазвенев коньками,
к первым арбузам
летало вскачь.
Ворота отмерив пятью шагами,
с утра гоняло футбольный мяч.
За первый трактор
оно в тревоге.
На митинге,
дожидаясь конца,
на крыле его,
свесив ноги,
сидело, как на плече отца.
Комендатура
не знала про это.
Детство в завод влетало, трубя.
Наши ворота
остались секретом.
Детство, я не выдам тебя!
Детство,
вижу в году далеком,
мое несмелое,
в первый раз
в сборочный цех
проникаешь боком,
стоишь в уголке
и не сводишь глаз.
Вот и привыкло,
почти как дома,
опять приходишь сюда тайком.