Мощное сердце-скала раздробится,
Искра в глаза мои бросит свой свет
И после в песне моей отразится.
С песней войдет она в сердце людей,
Вспыхнет, скрываясь в огне вдохновенья…
О, если б знали, что кровью своей,
Мозгом плачу я за эти мгновенья!
1905
Перевод А. Лукьянова
УМИРАЕТ ЛЕТО
/Перевод К. Бархина/
Умирает лето. Убрана богато
роща, будто жертва, в золото, кораллы.
Умирает лето в облаках заката;
Умирая, плачет кровью чистой, алой.
Тихо в парке, пусто... Двух не встретишь рядом...
Криком журавлиным поражен невольно,
Посмотрел я в небо — долгим, долгим взглядом,
И душою слился с цепью треугольной.
Тяжко сердцу, тяжко сироте-ребенку!
Засмеется вьюга, застучит в окошко:
"Починить пора бы сапоги, шубенку,
Да к зиме голодной запастись картошкой!"
1905
Перевод К. Бархина
ЛЕТО УМИРАЕТ
/Перевод С. Липкина/
Пред смертью лето ярко увядает,
Кровь пурпура горит над самым краем
Туч предвечерних, листья опадают
И шепчут: «Умираем, умираем».
И сад осиротел, и лишь блуждают
Печальные мечтатели без цели,
И ласточкам последним сострадают
И шепчут: «Улетели, улетели».
Осиротело сердце. Вот и осень
С вопросом приближается к окошку:
«Ты обувь починил? Пальто заштопал?
Готовь дрова и запасай картошку!»
1905
Перевод С. Липкина
«Приюти меня под крылышком…» /Перевод В. Жаботинского/
* * *
Приюти меня под крылышком,
Будь мне мамой и сестрой,
На груди твоей разбитые
Сны-мечты мои укрой.
Наклонись тихонько в сумерки,
Буду жаловаться я:
Говорят, есть в мире молодость —
Где же молодость моя?
И еще поверю шопотом:
И во мне горела кровь;
Говорят, любовь нам велена —
Где и что она, любовь?
Звезды лгали; сон пригрезился —
И не стало и его;
Ничего мне не осталося,
Ничего.
Приюти меня поп крылышком,
Будь мне мамой и сестрой,
На груди твоей разбитые
Сны-мечты мои укрой...
1905
Перевод В. Жаботинского
«Будь мне матерью, сестрою…» /Перевод Л. Яффе/
* * *
Будь мне матерью, сестрою,
Скрой крылом от горькой доли;
Мой приют — твои колени
В скорбный час молитв и боли.
В час заката слушай тайну
Мук моих, моей святыни:
Говорят, есть юность в мире...
Знал ли юность я доныне?
И еще поверю тайну:
Я душой в огне сгораю.
Говорят, любовь есть в мире,
Что — любовь, не знаю.
Звезды душу обманули,
Светлый сон мелькнул, чаруя.
Ничего нет больше в жизни,
Ничего не жду я...
Будь мне матерью, сестрою,
Скрой крылом от горькой доли;
Мой приют — твои колени
В скорбный час молитв и боли.
1905
Перевод Л. Яффе
Ты укрой меня под крылом своим
Перевод А. Воловика
* * *
Ты укрой меня под крылом своим,
Будь мне матерью, будь сестрой.
Дай прижаться к твоей груди
Мне с молитвой моей простой.
В этот сумерек тихий час
Расскажу тебе всё, не тая.
Говорят: в мире юность есть,
Только где она — юность моя?
И еще я откроюсь тебе:
Душа моя изранена в кровь
Говорят: в мире любовь есть,
Только что это такое — любовь?
Я обманут звездами был,
Мечта была да сплыла.
Ничего для меня в этом мире нет,
Одна пустота без тепла.
Ты укрой меня под крылом своим,
Будь мне матерью, будь сестрой.
Дай прижаться к твоей груди
Мне с молитвой моей простой.
1905
Перевод А. Воловика
Наклонись ко мне и крылом укрой
/Перевод М. Липкина/
* * *
Наклонись ко мне и крылом укрой
Мою голову, чтобы шум затих,
Будь мне матерью, или будь сестрой,
Будь приютом разбитых надежд моих.
Когда сердце сожмётся в вечерний час
Свою боль я выскажу, не тая:
Говорят, есть юность у всех у нас,
Где, скажи мне, юность моя?
Я скажу, а ты мне не прекословь:
Моё сердце горело порой в огне,
Но приходит ко всем, говорят, любовь,
Почему же она не пришла ко мне?
Обманул меня звёзд далёких свет,
Все мечты — как сон, был — и нет его.
Ничего в этом мире у меня нет.
Нет ничего.
Наклонись ко мне и крылом укрой
Мою голову, чтобы шум затих,
Будь мне матерью, или будь сестрой,
Будь приютом разбитых надежд моих.
1905
Перевод М. Липкина
ИЗ НАРОДНЫХ ПЕСЕН
I. «Между Тигром и Ефратом…»
Между Тигром и Ефратом,
На пригорке, на горбатом,
В листьях пальмы, вся блистая,
Княжит пава золотая.
Я взмолилась златокрылой:
"Ты сыщи мне, где мой милый!
Подхвати его на месте
И, связав, умчи к невесте.
А не свяжешь, или нечем, —
Кликни зовом человечьим
И скажи... А что — не знаю...
Ты скажи, что я сгораю.
Скажешь: сад расцвел богато,
И зарделся плод граната —
Но замки-ворота целы,
И не сорван плод созрелый.
Скажешь: ночью я часами
Плачу горькими слезами
И мечусь, полунагая,
Покрывала обжигая.
А нейдет — тогда шепни ты:
"Сундуки мои набиты —
Шелк, сорочки, одеяла —
Я сама их вышивала...
И перина пуховая,
Что сготовила родная
За бессонные за ночки
К ложу брачному для дочки...
И, запрятана глубоко,
Ждет фата поры до срока, —
Все по счету, я готова, —
Что ж не видно дорогого?"
Шорох-шелест меж листами —
Молвит пава ей устами :
"Полечу во мраке ночи
И раскрою другу очи.
В грезе образ твой навею,