И снова скрипят на разбитых пылящих дорогах,
медленно переваливаются широкие наши возы.
Ты снова услышал
мычанье волов круторогих,
шептанье колосьев,
раздольное эхо грозы.
Дорогами детства,
полями Елисаветградщины
бредешь,
босоногий,
пылят под тобой большаки.
Что вынес оттуда?
Сиянье души нерастраченной,
шершавую ласку,
тепло материнской руки.
И воспоминания — ты в колее подбираешь
иссиня-блестящие камушки…
Аж след за телегой
блестит.
Показать это диво
ты в поле к отцу прибегаешь,
и он называет камушек
словечком смешным:
антрацит.
Чтоб топливом стал этот камень
в топке
сахароварни,
его с недалекой станции везут через наше село.
«Петрусь, посмотри на эти обведенные радугой грани,
в них скрыта великая сила,
таится в них
свет и тепло».
Ты всматриваешься и видишь чудесные оттиски в камне:
обугленный след древесины,
ветвей удивительный след,
расплющенные узоры
с перистыми завитками
растений, лежавших в недрах
уже миллионы лет.
Ты собирал осколки.
Друзья удивленно глядели —
неужели горят?
Пастушата бросали их в свой костер.
Занимался бурьян,
и огонь привораживал взор.
Только черные камни
в пастушьем костре не горели.
Ты в руке их держал — щедро солнце степное блестело
на изломах и гранях…
В них было тревожное что-то,
в них что-то мерцало,
какое-то дивное дело,
что сегодня зовет,
что стало твоей заботой.
Руки детства легли на заветные эти каменья,
на эти предвестья,
сокрытые в недрах земных.
Миновали года.
И шагнуло мое поколенье
в незнакомые дали с крестьянских подворий родных.
На Донбасс!
На Донбасс!
Комсомольцев колонны.
Нашей юности цвет.
Вижу — зарево глаз.
Слышу — крик молодой облетает вагоны:
елисаветградцы, вперед на Донбасс!
Ты среди них.
Догнал…
Схватил котомку с хлебом зачерствелым,
накинул пиджачок отца на плечи
и побежал… Успел —
душой и телом.
Догнал вагон —
и ты уже далече
от пастбищ и полей…
Ты увидал простор
совсем иной — звенящий, гомонливый,
мятущуюся синь
меж треугольных гор,
и абрикосы копров,
и дыма гривы…
Твой край! Ты породнился с ним с тех пор.
Твой край, теперь с тобой он вместе дышит
пульсацией своих пластов, и дыр, и нор,
и глубиной своей тебя он слышит.