Слова на стене… Их гвоздями писалиопухшие руки Олега и Любы.Степной городок разоренного юга.До черных и дымных шатров терриконовиз парка летит тополиная вьюга,трепещет листва уцелевшего клена.Вон там, на поляне, где алый шиповник цветет,— автоматыим, юным и гордым, тела истерзали.И годы и датылетят неустанно,а вечность в своей величавой печалисклонилась над этой священной поляной.О, гордость, о, юность шахтерского края!Усталые руки свои простирая,молю, чтобы юные люди земли,такие же гордые, легче росли…Что, Петр, не спится? Вновь дума запала.Колотится пульс, молотком ударяет.И грудь подымается тяжко, устало,и сердце, как в черную шахту, ныряет.Зачем неспокоен?Откуда тревога?Бессонница мучает, ноет забота.Оглянешься — разве плохая дорога?Зовет — не любимая разве работа?Но неутоленность душой овладела.Скажи, разве радость в забой не входила,где новые крепи и новое делопо новому штреку пошло, забурлило?Что, Петр, не спится? Не больно, не душно.Сквозь пол, сквозь фундамент, сквозь глыбы породыидет содроганье. Упорно и дружнопроходчики бьют аммонитом проходы.Считаешь удары… Один… десять… двадцать.За смену дозволено только шестнадцать.Опасность.Беспечность.Словами мужскимия засветло дурням что надо втолкую,ведь можно из штрека не выйти живыми.Собью с них бездумную прыть молодую.На восемьдесят километров пробитопроходов — но бережней будь с аммонитом.Гудит глубина и дома сотрясает.Слышно тебе мощный гул под землею.Возносится эхо, и гул нарастает.Бессонница, Петре, сдружилась с тобою.Ты видишь всю шахту — огромное телов сплетении мускулов, нервов и жил.Ответчик за жизнь и рабочее дело —ты мастер. Ты руку на пульс положил.Не легкие наши победы, мой брат.Ты рати шахтерской подземный солдат.Ты помнишь, как в порохе, слякоти, мраке,и в старенькой штольне, и в голом баракемы видели первое счастье людей.Оно называлось работой и дружбой,нелегкой дорогой — моей и твоей —на шахту из глиняной хижины южной.Оно чуть сияло в начале пути,как угля крупицы в ребячьей горсти.Как проблески света — еще до восхода.Встречались в пути и беда, и невзгода.Сквозь пыль наших пустошей елисаветградских,из сирых домишек луганских селений,сквозь пущи и хляби походов солдатских,из черных — чернее угля — подземелийя вынес его,свое счастье рабочее.Не днями я вел, а трудами — отсчет.Что ж сердце себя успокоить не хочет?Иль завтрашний день ему — не в зачет?Уже перевал. Уже сходят на убыльдороги и радости.Старость.Пора.Еще под землею последний твой уголь.Но порох остался. Душа не стара!И воля ведет на-гора.На-гора!И в сердце таится тревога-заноза,грядущего планы, наметки, дела.Я трудно дышу — это пыль силикозахрипит в моих легких, за горло взяла.Наш недруг старинный… И нет мне покоя,на отдых счастливый в себя не уйду,прикину, примерю дистанцию боя,как выжить навеки из шахты беду.И может, грядущему будет в наследстводобытая думой бессонных ночейидея моя. Да поможет мне детство,и мудрость науки, и свежесть степей!Чтоб воздух, как степью, по штольне струилсяи легкие нам, и забой заполнял.Встань, Петре! Край неба уже раскалилсяи под терриконом в пруду отразился.День будущий тихо сегодняшним стал.На прудике шахтном закрякала утка.День начался. Слышишь? Сигналят побудку.Как высь торжествует в сиянии алом!Ни вздоха, ни думы о сердце усталом.Про старость — ни словаИ света потоки —навстречу!Я вас ожидаю, потомки.Как души светлеют!Как дали яснеют!И можно коснуться надежды, мечтанья.Со счастьем иди, человек, на свиданье.Встань в полный свой рост,напрягшись для нового старта.Один лишь из четверти миллиарда.но ты — единица всеобщего смысла,с высоким закалом, с любовью к труду,иди по великим путям коммуниста.Все дали открыты!