Выбрать главу
О дружба масс, ты первой входишь в вечность! Прекрасная тревога тысяч — ты Для жизни единиц расширила пути, Открыла для людей дорогу в бесконечность! И жить — ведь это жить, впервые ощутив, Узнав себя помноженным впервые На солидарность всех, чье имя — коллектив, На цели и мечты, неслыханно большие. Вот ощущение бессмертия. Вот где Труда и творчества разрушена граница, И в творческом пылу всесильный труд таится, И счастье творчества — в любом труде. Жить — это значит жить.            Осуществляя труд, Осуществляя мысль,            осуществляя слово В строфе поэм, в тяжелых грудах руд И в ритмах твердого, уверенного кова Выковывая радости статут. И ты, безвестный друг, чей череп брошен тут, Среди густой травы, в настурциях и мятах, Ты не из тех существ, забвением объятых, Каких рождал разбой, отчаянье и блуд. Ты не погиб во мне,            ты — вместе с миллионами Таких, как я.            Ты — всюду.            Ты — живой. И кровь и грязь меся походными колоннами, Врубая под землей еще один забой, Пуская пулю в лоб своим врагам заклятым, Ведя по целине моторов гром и дрожь, Склоняясь до утра над начатым трактатом, Ты творчески вошел в бессмертье… Что ж, Привет тебе, товарищ!..           …А за лугом Далекая песня звучала. Он слышал ее. Он смеялся —            садовник, взрастивший цветник. Ударясь о череп, по дугам, Как будто на гранях кристалла, Дробился огнем семицветным            расколотый солнечный блик. Росинки блестели над кругом Высокого лба. Осыпала Пыльцу на висок пожелтелый            планетка багряных гвоздик.
1934
Перевод Б. Турганова

34. ОРУЖИЕ МИРА

Среди широких тучевых разлетов В нежданной вспышке молний, на ветру Врисован треугольник самолетов, Блестит, подобно серебру. Железный грохот льется не смолкая, Они плывут, уверенны, сильны, Тебя поют, Отчизна молодая, Твои крылатые сыны.
Проносятся — и гул идет землею, И степи содрогаются, седы,— Громады танков, гусениц стопою Чеканя тяжкие следы. И очи молодецкие сверкают Из грозной их и темной глубины. Тебя поют, Отчизна дорогая, Одеты в панцири — сыны.
Возвеяв стяг над ветровым простором, Единым телом — поступь их быстра — Идут стрелки, глядят орлиным взором Винтовок метких мастера. Звенят штыки, свинцово отливая. Не остановишь — храбры, сплочены. Тебя поют, Отчизна зоревая, Твои стрелки — твои сыны.
Команда: «Марш!» — и вынесся на кручу, Усталости не зная и препон, На стременах, в руке клинок певучий — За эскадроном эскадрон. И песен гром разносится без края, Просторы эхом песенным полны. Тебя поют, Отчизна трудовая, Коней взнуздавшие сыны!
Нам слышен рык, озлобленный и хищный,— Собака войн беснуется, визжа. Посмей-ка только, сунься к нам в жилище, Дойди до рубежа! Раздавим всех, не ползайте рыдая. Все дикари так будут сметены. Как щит тебе, Отчизна дорогая, Восстанут все твои сыны.
И мы стоим на всенародной страже, Оружие не выбить из руки. Пусть пробуют — всегда для силы вражьей У нас железные полки. Пускай начнут — позорна будет тризна Последних поджигателей войны, Ведь защитят твой мирный труд, Отчизна, Вооруженные сыны.
1937
Перевод И. Сергеевой

35–38. ГРУЗИНСКИЕ СТИХИ

1

НА РУИНАХ В КУТАИСИ

Раскинув желтоватых жилок нити, В листочках острых, словно кости птиц, Плющ распластался жадно на граните, Как бич, чьей власти нет границ. Но из-под нитей цепкого сплетенья Сверкает камень сильный и живой; Ему не страшен гул землетрясенья, Бич молнии не страшен огневой. Размеренный строителем упорным, Он гранью в грань и кромкой в кромку лег Над скалами и над потоком горным, Над суетой и гомоном дорог. Он с небом слит, пронизанный лучами Имеретинских светлоликих дней, Он с грунтом слит, вздымаясь величаво Над горною вершиною своей. Поставили строители-герои Под самым небом гордый виадук, Что выгнулся над строгою горою, Как рыцарский выпуклогрудый лук. Не покосился он, не дрогнул даже И держится, как сотни лет назад, Хоть навалилась украшений тяжесть На плечи глыб, на арок гнутых ряд. А виноград, что вызрел здесь в ущелье, Как груда крупных плодоносных тел, Прикрыл колонн могучих капители, Над глыбами немыми заблестел. Он цвел, повиснув полными, тугими, Набрякшими, тяжелыми грудьми. И мнилось — дышит теплотой под ними,— Возьми, из ямок тьмы их подыми. Плоды земли украсили строенье И плотно оплели его кругом Гирляндой, где чудесно слиты звенья Цепей, живых и дышащих теплом. Граната ветви, гроздей пышных бремя, Цветы, плоды — всё, что рождает край; Ваятель щедрый, побеждая время, Готовил для гигантов урожай. Строители — мест этих чудотворцы — Вложили вдохновение в труды. В руках их превратился камень черствый В плоды, как чаши, — в чаши, как плоды. Такою животворная их сила И творческая ярость их была, Что из гранитных глыб цветы взрастила, Бессмертье камню серому дала. Пусть был невольником, пусть был в железных путах В былом народ — строитель и герой — Он, одержимый вдохновеньем лютым, Навеки камень оживил родной. Что нам бесплодье и покой холодный Угрюмых этих скал, глядящих ввысь? Сильнее смерти подвиг благородный, В жизнь воплотивший творческую мысль.