Выбрать главу
Кто наметил эти повороты, проводом пронзил небесный плат, чтобы плыл трамвай до Третьей Роты и потом, грустя, пошел назад?
Город взял и в ромбы, и в квадраты все порывы и мечты мои. Для чего же плакать виновато мне в его заснеженной груди?..
Для чего же мне ребенком малым промышлять в асфальтовых котлах да об стены головой усталой биться, чтоб разбить печаль и страх?
На сугробах в парке тени веток, там проводят ночи пацаны. Только ветер знает их секреты, ветер и простуженные сны…
Я не знаю, кто кого морочит, но, сдается, что-то здесь не то, я стрелял бы в нэпманские очи, в нэпманские шляпки и манто…
Только — нет! Иначе с ними надо. Синий снег метели намели. Город взял и в ромбы, и в квадраты все порывы и мечты мои.
<1923>

11. «Часовой. Белый мрамор колонны…»

© Перевод И. Поступальский

Часовой. Белый мрамор колонны. Вышли призраки башен на смотр. А вверху золотым медальоном теплый месяц над морем плывет.
Положила любовно ладони мне на смуглый, обветренный лоб. Мир в малиновом мареве тонет, льется сладкое в жилы тепло.
Теплый ветер целует колено и украдкой щекочет плечо. Вал у берега кроется пеной и назад одиноко течет.
Но и крики и залпы тревожней, и в зеленых потьмах — корабли… Кто там крикнул: «О боже мой, боже!..» — и склонился бессильно в пыли?
Мчится бешено конница снова, только сухо копыта звенят… Тяжело повернулся дредноут, и скала захлебнулась в огнях…
Рядом ты. Белый мрамор колонны, и спокойный «максим» — пулемет. А вверху золотым медальоном теплый месяц над морем плывет.
<1923>

12. «Томящий сладкий олеандр…»

© Перевод М. Шехтер

Томящий сладкий олеандр, магнолии лимонный запах… Гранаты огненные в небе, и мысли звездами цветут…
О, моря гул! О, моря гул!.. И шорох волн морских на пляже… А там асфальт еще в снегу, дыхание мороза даже.
Мы волны любим. Мы ведь сами когда-то родились из них. Прижмись вишневыми губами, коснись волос моих густых!
Минуты бой, минуты бой… Я слышу, как бегут секунды, как звезды вижу пред собой в твоих глазах — зарницы бунта.
Томящий сладкий олеандр, магнолии лимонный запах… Гранаты огненные в небе, и мысли звездами цветут…
1923

13. «Грезятся мне эшелоны, дороги…»

© Перевод И. Поступальский

Грезятся мне эшелоны, дороги, грозы похода…                              А ветры крылят… То не сердце пламенеет и безумствует в тревоге,— над вселенской бездной мчится огнеликая Земля…
Мы замкнули грозу в телефоне, светит миру огонь наших звезд. Ночью возглас: «По коням! По коням! По коням!..» — и над шахтою знамя взвилось. Красных крыльев полет непреклонней, и незримый кричит паровоз…
Пусть ведут провода к небосклону, — там, за далями, радиодни! Мы замкнем, как грозу в телефоны, в сеть районов стихию стихий… Грезятся мне эшелоны, дороги, грозы похода…                        А ветры крылят… То не сердце пламенеет и безумствует в тревоге, — над вселенской бездной мчится огнеликая Земля.
1923

14. «Рвал я шиповник осенний…»

© Перевод А. Прокофьев

Рвал я шиповник осенний, карие очи любил. Вечер упал на колени, руки твои озарил…
Черные шахты, заводы, смены ночной голоса… Месяц полями проходит, в травы упала роса.