Тонкие нежные руки,
шорох осенних дождей…
Помню я холод разлуки,
горечь измены твоей.
Вот и пошел я полями;
там эшелоны вдали,
гром орудийный над нами,
зори у самой земли.
Вот и пошел я полями
в снежной колючей пыли —
там, где, гонимы ветрами,
мчат эшелоны вдали.
Где тот шиповник осенний,
очи, что я разлюбил?
Вечер упал на колени,
руки твои озарил…
15. «Такой я нежный, такой тревожный…»
© Перевод Б. Турганов
Такой я нежный, такой тревожный,
моя осенняя земля!
Взмывает ветер над бездорожьем,
летит в поля…
И волны моря бьют неумолчно
в земную грудь…
Там стелет солнце свой путь урочный,
кровавый путь…
Кровавясь, пальцы дрожат… О вечер,
остановись!
Но море грозно шумит далече,
затмилась высь…
Такой я нежный, такой тревожный,
моя осенняя земля!
Взмывает ветер над бездорожьем,
летит в поля…
16. «Надвигается памяти ветер, и качает он душу мою…»
© Перевод Э. Багрицкий
Надвигается памяти ветер, и качает он душу мою,
но упрямый мой челн не потонет, в нем я долгие ночи не сплю.
Но упрямый мой челн не потонет… Отлетают проклятые дни,
и стою я, в зори закованный, только волны в лицо одни…
Под горой над татарской казармой одинокие стынут огни.
Каждый вечер пожаром на небе умирают, расстреляны, дни.
Незнакомых владельцев сады, ароматов туман незнакомый,
над заводом задумчивый дым, под глазами фиалка истомы.
Вечер. Панночки. Лаун-теннис. И мячи подающий ребенок.
А на западе тучи в огне — пауки… Золотые затоны…
Повернусь я назад, посмотрю, где маслины и станция Яма,
и в сладчайшей тревоге душа — как на яблоне тихое пламя.
Месяц розаном ясным плывет, западает в печальные очи,
незнакомые никнут сады и огни над поселком рабочим.
«Гей!» В степи запевали хлеба. Бабы шли с золотыми платками.
Шли до церкви… О колокол, плачь!.. Память дальняя… Станция Яма…
На баштане арбузы, и вновь — Парамоновы полуницы,
загорелой шахтерки любовь, и над лесом взлетают зарницы.
За любовью роса и туман… О, как пусто в душе за любовью!
Ведь она одуванчик: подул — будто листик в осенней дуброве…
Дни былого и образов дым — муравьями, в дожде, на дороге,
где Донец и заводов огни — осень бродит поселком отлогим…
Над поселком задумались дни, и летят под горою вагоны.
И так нежно и сладостно мне!.. Не склоняй же свой облик влюбленный,
не гляди и далеких очей не тумань молодою слезою…
Теплый ветер по жилам течет, и кричат журавли надо мною.
17. «Может, не друзья мы?..»
© Перевод Э. Багрицкий
Может, не друзья мы?..
На твое «Прощай!»
стелется ветвями,
облетает гай.
Синий, синий, синий…
Тень… день… свет…
То листы осины
заметают след.
Где летит широко
в небо дымный прах,
там лежат дороги,
улицы впотьмах…
Как они горбаты!
На стене плакат,
а с того плаката —
черная рука.
Ну а под рукою
буквы, словно кровь,
не дают покою,
кличут вновь и вновь.
От тебя я руки,
губы оторву —
сердце лишь со стуком
падает в траву…
Может, не друзья мы?
На твое «Прощай!»
стелется ветвями,
облетает гай.
Синий, синий, синий…
Тень… день… свет…
То листы осины
заметают след.
18. «Напоследок обходят вагоны…»
© Перевод Б. Турганов
Напоследок обходят вагоны,
молоток о колеса звенит.
А под окнами ясень бессонный
про разлуку шумит и шумит.