Выбрать главу

В поэме Исаакяна затрагивается целый ряд социально-политических, философско-нравственных проблем. Она в своей идейной основе многосложна и требовала соответствующего художественного решения, требовала такой формы, которая, при отсутствии острых сюжетных ситуаций (в поэме, собственно, нет ни действия, ни действующих лиц, ее фабула определяется содержанием размышлений Абул Ала), позволила бы автору добиться внутренней цельности и структурной стройности. Такую организующую роль в поэме играет удачно найденный единый ритм, как бы отражающий неторопливый, размеренный шаг каравана:

И караван Абул Алы, как ручей, что, журча, бежит средь песков, В дремотной ночи неспешно шагал со звяканьем нежным больших бубенцов. Размеренным шагом путь совершал ночной караван, виясь как змея, И звон сладкозвучный лился, затоплял погруженные в сон немые поля.

Ритм поэмы отражает и спокойное течение мысли, скорбные раздумья Абул Ала:

«Иди, всё иди ты, мой караван! шагай всё вперед, остановок нам нет!» Так в душе сам с собой говорил с тоской Абул Маари, великий поэт. «В пустыню веди, к безлюдным краям, свободным, святым, в изумрудную даль…»

Особо важную роль в поэме играют пейзажные элементы. Они, переплетаясь с размышлениями и желчными обличениями Абул Ала, являются преимущественно средством раскрытия внутреннего мира героя. Все главы поэмы начинаются с описания природы, и каждый раз поэт повторяет определенные элементы, создавая в пейзаже некий лейтмотив, вполне созвучный общему духу произведения. В соответствии с нарастающим гневом Абул Ала меняется и психологическая тональность пейзажа. Мрачную, в то время величественную эпическую картину представляет описание смерча, урагана в бескрайних песчаных просторах Аравийской пустыни:

Как гигантская птица, черная ночь широко простерла крылья свои; Огромные крылья нависли, покрыв караван, всю пустыню, оазы, ручьи… И от дали до дали сумраки туч разостлали по небу, чернея, кайму; Луна и созвездья утратили свет, и казалось, что тьма окутала тьму. Налетели сурово ветры, стеня, словно кони, сорвавшись с узды иль с цепей; В урагане кружились, крутились в борьбе облака и песок сожженных степей.

Несмотря на сложное переплетение идейных мотивов, острых социально-нравственных проблем, несмотря на многосложность структурных элементов, все части соотнесены и подчинены единству мысли. Это замкнутый в самом себе мир, в котором отстранение малейшей подробности приведет к разрушению идейной и художественной концепции произведения.

Поэма Исаакяна отражает не только раздумье автора о жизни, но и характерные признаки времени, переходной, напряженной, тревожной эпохи начала века. В желчных излияниях и гневных обличениях Абул Ала нужно видеть отрицание лживых основ старого мира. Его горькие слова — это крик отчаяния и ожесточения. Он произносит их не равнодушно, не как наблюдатель или высший судья, а как человек, выстрадавший право обличать зло и насилие на земле. Он произносит их в благородном порыве, с великой болью и тревогой за судьбы мира и человечества.

5

В поэзии Исаакяна часто встречается образ странника, изгнанника, который далеко не однозначен. В одном случае он связан с темой одиночества, с образом «бедного странника меж людей». В другом — психологическим стимулом поэту служит жажда скитаний, жажда новых ощущений, впечатлений, новых чувствований, желание увидеть новые горизонты, «новые дали», «другое небо», чтобы воспеть чудеса природы, познать мир и людей. Образ странника в лирике Исаакяна навеян в еще большей степени трудной исторической судьбой армянского народа.

Исаакян — сын «народа-странника», «народа-изгнанника». В трагическом ключе написано его стихотворение «Душа — перелетная бедная птица…» (1905). И символика — «перелетная бедная птица» со «сломанным бурей крылом», блуждающая «без дома, без сил и без сна», — через личную трагедию раскрывает общее, народное горе.

Свои лучшие патриотические песни Исаакян создал в годы странствий. В них много горя и слез, много печали. Причину скорби поэта легко понять, если перелистать страницы истории Армении. Они расскажут о бесконечных нашествиях, войнах и разорениях, о перенесенных армянским народом тяжелых испытаниях, страданиях, которым, казалось, не было конца.

Исаакян называет себя «вечным скитальцем», «изгнанником». Но разве эта черта — подробность его личной биографии? Скитальцами и изгнанниками были многие тысячи и десятки тысяч армян. После потери Арменией политической самостоятельности, после того как она оказалась под игом жестоких завоевателей, значительные массы обнищавшего народа оставляли свою отчизну, уходили на заработки в далекие края. Приходилось надолго, а может быть и навсегда, бросать свой родной очаг, отца, мать, жену и детей. Песни пандухта или гариба[48] отражали странническую жизнь, полную лишений и невзгод, горя и печали; они отражали трагедию армянского народа. В них выражены тоска по родному дому, мечты об отчизне.

вернуться

48

Пандухт, гариб — странник, скиталец, изгнанник, человек, живущий на чужбине и тоскующий по родной земле.