Выбрать главу
Сухому я хлебу слагаю песнь, Сухим его крошкам моя хвала, Которые мне доставались здесь От пиршества мира, с его стола. Я крови и пота море пролил На ниве, которую зной палил. Немало я горьких слез ронял, Кровью и потом я хлеб добывал. Когда я снопы сложил на гумне, С расчетами кёхва пришел ко мне, Всё сосчитал и унес с собой Радость мою, золотое зерно. Пришел ага и топнул ногой, Всё сосчитал и унес с собой Радость мою, золотое зерно. Бродяги, нищие, поп с крестом, Цыгане, птицы — все грабили дом, Все, приходя, забирали мой хлеб, А я оставался, как был, бедняком, Нищим и голым в краю родном. Я голодал, я просил куска Хлеба, добытого тяжким трудом. Нет, нам довольно нищими быть, Жертвы мы глупости нашей во всем. Мы ведь трудились, и хлеб этот наш, Хозяева мы своего труда. Мы наполняли своим зерном Житницы хана и богачей, Сами склонялись мы под ярмом, Сами виновны в неволе своей.
Сбрось иго рабства, народ трудовой, Сам стань хозяином доли своей, Владыкою будь своего труда. Да сгинут навеки и хан, и ага. Хлеб в этом мире свободу несет, Хлеб воспевайте, свой хлеб трудовой! Люди труда, идите вперед, С гимном свободному хлебу — вперед! Хлеб — это сила, и правда, и свет. Хлебу, добытому честным трудом, Хлебу, свободе мы гимн воспоем!
6 февраля 1906

161. «Твои блестящие глаза — как море в солнечных лучах…»

Перевод Т. Спендиаровой

Твои блестящие глаза — как море в солнечных лучах, Как ветер — волосы твои, огонь в дыханье и в речах. Ты ясным небом смотришь вниз, чтоб я, твой пленник, не зачах, Сжигаешь нежностью. Горю в огне благоуханном я.
Ослеп я, столько пролил слез, но чар не превозмог твоих. Ценою жизни, пожалей, дай мак сорвать со щек твоих. Ах, сжалься, пламенем палим, я только прах у ног твоих. Закрыться ранам дай на миг — и стану бездыханным я.
Стать шахиншахом, умереть под взглядом милой, осчастливь. Склонись над прахом, хоть полой коснись могилы, осчастливь. Заплачь — нальется сердце вновь бессмертной силой, осчастливь! Взволнуюсь вновь из глубины Индийским океаном я.
21 сентября 1906
Казарапат

162. «Сердце мое на вершинах гор…»

Перевод М. Зенкевича

Сердце мое на вершинах гор Вместе с орлами в приволье родном, С тучами гневно в грозный простор Молнии мечет, бросает гром.
С вами сердце мое, о бойцы, Смерть не посмеет пронзить вам грудь. Вас прославляю я, храбрецы, Благословляю ваш светлый путь.
Народу вы дали великий обет, И вы несете с оружьем в руках Свободы неугасимый свет! Повергнете вы врагов во прах!
Буря, промчись, гроза, разразись, Смой с человечества гниль и грязь! Крылья расправив, взвейся ввысь, К солнцу, наша бессмертная мысль! Буря, сверкай, гроза, разразись!
1906

163. «В тоске я шел вдоль горного кряжа…»

Перевод Б. Пастернака

В тоске я шел вдоль горного кряжа, Своей любви оплакивая долю. Те вздохи ветер подхватил, кружа, И, крыльями шумя, умчал в раздолье.
С тех пор свой голос где-то на краю Я часто ночью узнаю нежданно. Как я, стучится ветер в дверь твою, Но, как ко мне, глуха ты к урагану.
1906
Александрополь

164. «На склоне гор под тяжкою землей…»

Перевод М. Павловой

На склоне гор под тяжкою землей Я был схоронен, мертвый и забытый. Давно-давно, безвестный и глухой, Я там дремал, чужой рукой зарытый. И вдруг я услыхал сквозь сон Призыв к боям свободы зычный, И голос толп, и грозной песни звон, И труб воинственные кличи, И веянье распахнутых знамен, Оружья гром, и спор копыт с землею, И твердый шаг — Звучал всё ближе он, — И дрожь земли, Лежащей надо мною.