Как русский, ты сражался в русском войске,
Конем ли землю прусскую топча,
В Финляндию ль отправившись геройски, —
Не посрамил грузинского меча.
И вспомнил ток ты, окруженный лугом,
Излучину реки, овинный дым
И хлеб, что дан тебе был первым другом.
И ты поешь о первой встрече с ним:
«Я душу отстоял родного края,
Я память Картли в сердце сохранил,
Я жил в мученьях, факелом сгорая,
И путь потомкам нашим озарил.
И если в дальнем будущем собрата
Дорога брани приведет сюда, —
Сын Картли, знай — я здесь прошел когда-то,
И помяни добром меня тогда!»
* * *
И, вестью растревоженный, в смятенье
Гудит весь город раннею зарей:
Мол, убежал из заточенья пленник,
Грузин, сидевший в башне угловой.
А он уже за Эльбой — сильной птицей
Несется к русским на коне чужом,
И с беглецом никто не смел сразиться,
Как с вырвавшимся из тенет орлом.
Так дух его разбил зимы оковы,
И снова в сердце лето расцвело, —
Он с армией соединился снова,
Живой волной влился в ее русло.
И песней вспыхнули души глубины,
И он воспрянул сердцем, полный сил.
Рукой коснулся он ключей Берлина
И радостные слезы уронил.
Возвращение из похода
Вражда подстерегла меня,
Сожгла усадьбу в пламени.
Ты застал по возвращенье
Хутор свой дотла спаленным.
Ни зозуленьки, ни пенья
Соловья в саду зеленом…
На пустом сидел ты месте —
Нет ни сада, ни ограды…
Чьею злобой, чьею местью
Ты ограблен без пощады?
Сожжены твои амбары,
Жито вытоптано в поле.
Знать, развеял вихрь пожара
Рукопись в степном раздолье.
Вдаль страницы уносились,
Схожи с белым листопадом.
Мнилось — в грудь ножи вонзились,
Отравили смертным ядом.
Пусть враги рукою жадной
Твой последний хлеб отнимут,
Пусть твой бедный виноградник
Предадут огню и дыму.
Возрастишь ты новый колос,
Дом и сад устроишь снова.
Но как быть, коль отнят голос —
Осквернен источник слова?
Песню потерять — что сына!..
Сел ты в сень листвы осенней.
Цвета тигра — желть осины,
Шум ветвей — как песнопенье.
Пусть под шум их жажда мести
В жажду песни превратится.
Пусть из пепла стих воскреснет,
В очаге огонь родится.
Но укроется ли в доме
Дух от бури полуночной!
Нужен жернов, чтобы громом
Утешал твой слух немолчно.
Не дал мир тебе потомка,
Пусть же другом жернов будет,
Пусть в предутренних потемках
Он к труду тебя разбудит!
Пусть он доброю заботой
Брата заменит родного.
И взялся ты за работу —
Начал хутор строить снова.
Что ни день — в живой ограде
Дышат яблони всё выше,
Строчка теплится в тетради,
Дым печной валит над крышей.
Мечта о мельнице
Что ты имел, чтоб мельницу построить?
Ее нарисовал ты на полях —
Под песню вьюги зимнею порою
Перед огнем мечтал о ней в ночах.
Где жернов взять и цепи для навоя?
Кирпич, и тес, и бревна где найдешь?
Но станет легче с наступленьем зноя,
Потрудишься — волнение уймешь.
Ты пустишь мельницу живой водою,
Пусть в ней мечта пером зашелестит
И облак думы дымкой золотою
Над колесом гремящим заблестит!
Пусть живописью стены озарятся
И крылья вдохновенья зашумят!
Пусть рыбы говорящие родятся,
Форелями влетая в водопад!