И причитает надо мной гора,
и всё лютей,
на самом солнцепеке,
глубоко провалившиеся щеки
пылают,
как дубовая кора.
Над раной пар восходит тяжело,
на ниве сохнет колос переспелый,
Черкессии суровые пределы
туманной пеленой обволокло.
Обыскивая долы и луга,
жена страдает в нестерпимом зное,
и в низком небе
облачко лепное
похоже на орнамент очага.
И солонее
материнских слез
точащиеся капли
жгучей крови,
и не шумит листвою в изголовье
платан тенистый,
под которым рос.
В теснине раскаляется гранит,
из горловины
пышет,
как из домны.
И на моей руке орел огромный,
как на суку надломленном, сидит.
Он рану не когтит и не клюет,
он восседает на руке
державно
и крыльями помахивает плавно,
как будто собирается в полет.
И от движенья крыльев
надо мной
редеет зной и ширится прохлада,
а ране только этого и надо —
и облачко мне кажется женой.
Оно
от человеческих забот
слезами истекает над долиной,
но я заботой окружен
орлиной, —
орел мне пищу в клюве подает.
Одним крылом
он песню заслонил,
другим крылом высушивает рану,
и верю я,
что исцелюсь и встану, —
и устремлюсь в дорогу, полон сил.
И вот уже дорога та видна,
над нею крылья распростерла птица,
Тяжелый сон
в Черкессии мне снится.
Светает. Продолжается война.
75. Мы в море заплыли. Перевод С. Куняева
Опасною ночью мы в море ушли,
Блестящее небо светилось во взорах.
Но что же мне делать вдали от земли —
Тобою дышать или думать о звездах?
О, как бы ты вздрогнула, вдруг увидав
Наш катер, окутанный тьмой и волнами.
Я воин, а ты виноградник, я прав,
Оставив тебя далеко за горами.
Но как ты решилась меня отпустить,
Неужто не дрогнуло сердце от горя?
Рискует, но всё же пытается плыть
Наш катер-смельчак, обезумевший в море.
Но с робостью, видимо, я не знаком,
Рука не дрожит при крутых поворотах,
Готов я вплотную схватиться с врагом
На всех девяти безымянных дорогах.
Пусть мина стоит на одной из дорог —
Я на берег выброшен буду волною.
Ты к берегу выйди на желтый песок
И щедрые слезы пролей надо мною.
Нет, я не исчезну, не кану на дно,
Не рухну, как буйвол, мыча бессловесно,
Лишь сердце останется рассечено
И две половины тебе вернет бездна.
Родимому краю одну подари,
Согрей на груди половину другую.
Пусть сердце мое неустанно горит,
Тебя утешая в минуту такую!
А катер без устали крутит винтом,
В туманах скрываются волн караваны.
Ты так далеко за высоким хребтом…
Мечтать о тебе ли, смотреть ли в туманы?
Не страшно по морю пустынному плыть.
От близости пуль мое сердце не плачет.
Упрямой волне меня в море не смыть,
Любовь и надежда в тумане маячат.
76. Детский плач. Перевод С. Куняева