Нас солнце красное касалось
и отражалось в их рогах.
Рога я трогал — и казалось,
что солнце я держу в руках.
Дома виднелись. Их фасаду
закат заглядывал в лицо.
И вдруг, подобная фазану,
невеста вышла на крыльцо.
Я ей сказал:
«О, совпаденье!
Ты тоже здесь? Ты — наяву?
Но будь со мной, как сновиденье,
когда засну, упав в траву.
Ты мне привидишься босая,
босая на краю гумна.
Но, косы за плечи бросая,
ты выйдешь за пределы сна.
И я скажу тебе:
„Оденем
оленям на рога цветы.
Напьемся молоком оленьим
иль буйвольим — как хочешь ты“».
Меж тем смеркается, и вилы
крестьянин прислонил к стене,
и возникает запах винный,
и пар клубится на столе.
Присесть за столик земледельца,
и, в сладком предвкушенье сна,
в глаза оленьи заглядеться,
и выпить доброго вина…
89. У истоков Лиахви. Перевод М. Луконина
Лиахви — мощь,
Безумная Лиахви.
Река у древней Картли на груди.
А ну в ворота гор
С размаху ахни,
Все дремлющие горы разбуди!
Иди ко мне
И удостой удара,
Чтобы мне сердце вал твой оплескал.
Ты исполинов нянчила недаром.
Кто ты —
Рыданье замков?
Слезы скал?
Всесильная Лиахви,
Это ты ли
Снегами шапки гор разоткала?
Хочу, чтобы меня с разгона били
Твои валы.
Я буду как скала.
Кочевникам, Лиахви,
Печенегам
Не ты ль точила грозные клинки?
Мое лицо обрызгано разбегом
Твоей волны,
Летящей напрямки.
Лиахви, слушай,
Я еще исторгну
Песнь о тебе.
Ты — Грузии слеза.
Дай мне проникнуть к твоему истоку,
Потом опять пойду на полюса.
Не раз в твоей опасной крутоверти
Бывал.
И заплывал в водоворот.
Взмывал в бессмертье,
был в когтях у смерти,
Опять иду к тебе со всех широт.
Пешком пришлось сквозь заросли пробиться,
Сквозь горы необычной вышины.
Кувшины, что тебе посвящены,
Твоей волной готовятся напиться;
Мои поля
Тобой орошены.
РОДНЫЕ БЕРЕГА
90. Диоскурия. Перевод Е. Евтушенко
Гудело море и гудело —
непобедимый нелюдим.
То неожиданно седело,
то становилось молодым.
И всадник с бурею во взоре
на склоне пасмурного дня
его увидел, это море,
сошедши с красного коня.
Вдыхал он гул прибоя мерный.
Сверкала сабля на боку,
и след решительный и нервный
чертила шпора по песку.
В лицо с размаху море било.
Он в плен, как музыкой, был взят…
Когда, когда всё это было?
Две тыщи лет тому назад.
Другие дни, года другие,
другие на песке следы…
Но я прошу, Диоскурия,
дай мне своей живой воды!
Воспоминания в смятенье
бегут, бегут ко мне на зов,
как голубые эти тени
от белоснежных парусов.
Как волны бурные игристы!
Над ними песни, шепот, смех…
Абхазцы, лазы и эгрисцы —
хватило моря нам на всех!
И, как когда-то всадник первый,
счастливый, к морю я бегу,
дышу серебряною пеной
и надышаться не могу.
И капли на щеках морские,
и долго-долго я стою,
и я пою Диоскурию,
пою, как молодость свою!
91. Моряки и летчики. Перевод П. Антокольского