Еще в детские годы будущий писатель проникся глубокой любовью к своей порабощенной родине и чувством сострадания к безмерно угнетавшемуся крестьянству. Еще тогда он проявлял исключительный интерес к народной поэзии, к произведениям древней грузинской литературы. Он с увлечением собирал народные сказания, песни, сказки, слушал сказителей и певцов.
Казенные порядки в гимназии тяготили Илью Чавчавадзе и усиливали протест против установленного в ней деспотического режима. Окончив в 1857 году курс гимназии, но не сдав выпускных экзаменов, Илья Чавчавадзе уехал для получения университетского образования в Петербург.
Юный поэт к этому времени уже был охвачен стремлением самоотверженно бороться за свободу и счастье народа. Этим стремлением пронизано и вдохновлено написанное в тот период замечательное стихотворение «Горам Кварели», относящееся к лучшим образцам его гражданской лирики:
Зачисленный студентом юридического факультета Петербургского университета, Илья Чавчавадзе провел в Петербурге четыре года (1857–1861), имевшие решающее значение в формировании его убеждений, боевых общественных идеалов и эстетических взглядов. «Четыре года провел я в России и не видел Родины. Четыре года!.. Поймешь ли ты, читатель, какими годами были для меня эти четыре года?…Эти четыре года были фундаментом жизни, первоисточником жизни, волоском, который судьба, точно мост, перекинула между светом и тьмою. Но не для всякого! Только для тех, кто поехал в Россию, чтобы образовать свой ум, привести в движение мозг и сердце, дать им толчок… О вы, золотые мои четыре года! Благо тому, под чьей ногою не подломился перекинутый вами мосток; благо тому, кто плодотворно использовал вас…»[2] Так характеризовал Илья Чавчавадзе в своих знаменитых «Записках проезжего» значение проведенных в Петербурге четырех лет.
Эти студенческие годы совпали с периодом первой революционной ситуации в России. В среде петербургского студенчества, взбудораженного и воодушевленного невиданным подъемом освободительной борьбы, развернулась интенсивная, многосторонняя деятельность Ильи Чавчавадзе. В эти годы он глубже изучает важнейшие памятники грузинской классической литературы, знакомится с шедеврами русской и мировой культуры, живо интересуется вопросами истории и социологии, философии и политической экономии, языкознания и педагогической науки. В эти годы он создает свои лучшие стихотворения («Матери-грузинке», «Песня грузинских студентов», «Пахарь», «Муша», «Поэт», «Пусть я умру…» и др.), пишет поэму «Несколько картин, или Случай из жизни разбойника», первые варианты поэм «Видение», «Мать и сын», произведения в прозе «Рассказ нищего», «Человек ли он?», переводит на грузинский язык Пушкина, Лермонтова, Гёте, Шиллера, Гейне, Байрона, Вальтера Скотта, Андре Шенье.
В студенческие годы Илья Чавчавадзе, как и другие представители молодой прогрессивной грузинской интеллигенции, находившиеся в то время в Петербурге, стал убежденным последователем вождей русской революционной демократии — Белинского и Герцена, Чернышевского и Добролюбова, Некрасова и Салтыкова-Щедрина. Илья Чавчавадзе вступил в тесное общение с Чернышевским и с редакцией «Современника». Под благотворным воздействием «властителей дум» русской разночинной интеллигенции окончательно сложились общественно-политические и эстетические воззрения великого грузинского писателя.