Даже враг, взглянув украдкой,
Мог царем залюбоваться,
Ибо кто еще посадкой
Мог с Димитрием равняться?
И простился царь со всеми,
Кто стоял пред ним доселе,
И, поставив ногу в стремя,
На коней вельможи сели.
Сам святитель, не желая
Преждевременной разлуки,
Из родного ехал края
Проводить царя на муки.
И поехал царь, и свита
Вместе с войском поскакала,
И, несчастием убита,
Вся страна вослед рыдала.
23
Но покуда поезд царский
Пробирался по пустыне,
В нетерпенье хан татарский
Кликнул клич своей дружине
И, чтоб разом кончить дело,
Приказал сардару, гордый:
„Привези ко мне картвела,
Будь живой он или мертвый.
Если ж он успел укрыться,
Разгроми его владенья —
Будь то крепость, иль столица,
Или бедное селенье“.
И когда в степи безводной
Рать несметная явилась,
Понял царь наш благородный,
Что недоброе случилось.
И сказал он так вельможам:
„Что бы ни было со мною,
Мы несчастью не поможем,
Если будем рваться к бою.
Дайте клятву мне, картвелы,
Что во имя господина,
Как бы ни были вы смелы,
Не поднимет меч дружина.
Все вы будете убиты.
Враг разрушит ваши кровы.
Так ужель из-за обиды
Вы страну предать готовы?
Ради счастия народа
Пусть свершается расплата.
„Отойди, коль нет исхода“ —
Так сказал мудрец когда-то.
Дайте ж клятву, что не встретит
Лютый враг сопротивленья.
В Судный день цари ответят
За напрасные сраженья“.
24
Что ж вельможам оставалось?
Поклялись, ломая руки!
Кто к стране имеет жалость,
И позор снесет, и муки.
Били в грудь себя картвелы,
Говорили: „Боже правый,
День придет — за это дело
Враг ответит нам кровавый!“
Но гонца уже к татарам
Их владыка посылает:
„Встань, явись перед сардаром
И узнай — чего желает.
Коль ему Димитрий нужен —
Я иду к нему навстречу“.
Поскакал гонец, послушен,
И с такой вернулся речью:
„Царь, враги идут лавиной,
Их сардар в сраженье гонит.
Но коль ты придешь с повинной,
Он страны твоей не тронет“.
И сказал Димитрий снова:
„Коль страна моя спасется,
Значит, ныне кровь царева
Понапрасну не прольется“.
И поехал он к татарам,
Непреклонный и могучий,
И предстал перед сардаром,
И сказал: „Бери и мучай!“
И накинулись, как звери,
На владыку басурмане,
И пред ним открылись двери
Беспримерных испытаний.
25
Царь, измученный в дороге,
Должен к хану был явиться.
Словно волк в своей берлоге,
Ждал владыку кровопийца.
„Как ты смел, — спросил он важно, —
Быть с моим злодеем вместе?
Отвечай и знай, бесстрашный,
Что настало время мести.
Говорю тебе заране:
Будешь ты лежать в могиле.
Помни: это наказанье
Отменить аллах не в силе.
Но покуда совершится
Изреченное судьбою,
Ты обязан повиниться,
Как преступник, предо мною“.
Царь сказал: „Побойся бога,
Быть судьей моим тебе ли?
Не кичись, что стран ты много
Захватить сумел доселе!
Нет, моих страданий повесть
Пред тобой я не открою.
Будет собственная совесть
Мне единственным судьею.
Не спрошу, зачем я брошен,
Словно вор, в твою темницу…
„Почему ты, коршун, — коршун?“ —
Разве спрашивают птицу?“