XXVII. ПО ДОРОГЕ В ВИЛЬНУ
Дороги, вечные дороги!
Во тьме времен, знать, сами боги
Вас заплетали, расплетали,
Когда узоры жизни ткали.
Дороги, вечные дороги!
Вы то задумчивы, то строги,
То солнцем радуете взоры,
То, в мрачные ведя просторы,
Среди болот змеясь тоскливых,
Несчастьем путнику грозите
И ночь небытия таите
В своих запутанных извивах.
Немало я узнал скитаний,
Счастливых встреч и расставаний.
Не раз в грозу и непогоду,
Казалось, не было мне ходу,
И, глядя на свою дорогу,
Я чувствовал порой тревогу.
Печаль и горе испытал
И только зависти не знал
К тому, кто в час людских страданий
Был чужд мучительных исканий,
Кого сомненья не томили,
Тяжелым камнем не давили
И для кого весь белый свет
Есть лишь одной тележки след,
Кто средь пустых погряз забот,
Чей путь к кормушке лишь ведет.
Но тот, в ком дух живой таится,
Покоем этим не прельстится,
Простой, исхоженной, убогой
Не будет соблазнен дорогой.
Покуда круг не замкнут мой,
Я вновь хочу взглянуть назад,
Под крыши дорогих мне хат,
В тот край, навеки дорогой,
Откуда путь я начинал,
Где часто в детстве счастье знал.
Итак: за землю на початок
Три сотни отданы в задаток.
Ужель то правда, не мечты,
Что из-под гнета выйдешь ты,
И панский кнут забудешь скоро,
И дни не кончишь под забором?
Теперь уж нет пути назад,
Все одолеть ты должен, брат!
Помехи все убрать спеши
И с тем наследством пореши,
Что от отцов тебе досталось:
Землицы худородной малость.
Крепись, коль все уж решено,
И в голове держи одно:
Как обернуться тут ловчей,
Чтоб все закончить побыстрей.
Возьми в дорогу, что посильно,
И в банк скорее, прямо в Вильну, —
Там справки надо раздобыть
И разрешенье получить.
Об этом много говорили
И ехать дяде присудили.
Оделся дядя, как на праздник, —
Хоть без затей и штук там разных:
Пиджак простого был суконца,
И тот весь порыжел от солнца;
Рубашка из холстины белой;
Шапчонка ж козырем сидела,
Хоть и знавалась часто с горем,
А сапоги он смазал здором;{11}
На посошке же за плечами
Висела торбочка с кистями, —
В ней были хлеб, немного сала,
В кармане ж трубка и кресало, —
Товарищей вернее нет,
Коль табаком набит кисет!