«Эх, Россия,
твою мать!
Видно, здесь
околевать!»
ПОЭМЫ
Погоня
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы, маленькие пленники
пространства,
играем часто
на крапленых картах,
а проигравши,
проклинаем случай
и случаю
вновь молимся в испуге.
И на тропе,
запутанной судьбою,
устало мы расходимся
с мечтою.
Бессонницы
пехотный барабан
сухим горохом
сыплет в ночь
побудку.
Вперёд,
вперёд
на ратные дела,
вприпрыжку,
неизвестные солдаты!
За Родину,
за будущее,
предков,
за право
называться безымянными...
Погибнув,
попадем
на свалку века,
причислимся
к героям оловянным.
Нам общий —
поднебесный обелиск
и орден общий —
вечных дураков...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Летает жизнь
по комнатной орбите.
В кладовке
застоялся дух крысиный.
Надежды одиночества,
не спите,
под одеялом сна
горбатя спины.
На просеке
переоценок ваших
я делаю
привал.
Я разжигаю
вечности костёр,
и спутники мои —
зверьё созвездий —
устало дремлют,
погасив глаза.
А я стою
на страже их покоя.
Я — часовой,
стоящий на часах.
Мне тишина
былины надышала
и разгадала
клинопись вселенной...
И с высоты
нетронутых сказаний
летит мечта
сгорающей кометой.
Все ниже,
ниже,
только б
дотянуться,
схватить её
и остудить в ладонях,
и в темноте
найти свою дорогу,
и весело шагать,
усталость пряча...
Не дотянуться.
Снова неудача.
Мечта, сгорая,
пролетела мимо.
Так было в детстве:
тайнами ранимый,
я жил мечтой
бессонными ночами,
а если
забывался на рассвете,
разбуженный мечтою,
просыпался.
Голодный
и затравленный волчонок,
я часто
псовой травли
опасался,
и, утомлённый
егерской погоней,
я к теплому огню мечты
стремился.
Удача...
На каких она дорогах,
кому она
звездой нетленной
светит,
кому улыбки щедрые бросает
и в непогоду
щедро согревает?
Так было
в юности.
С отчизною простившись,
в завьюженные дали
шагал я по этапу.
Молчала неизвестность.
И тайная мечта
меня съедала,
валила часто
навзничь
под откосы
и поднимала
выстрелом жестоким...
И всё была
моей самоотдачей.
Кто-то утверждает,
будто время
лечит.
Оно лишь
раны временно рубцует,
потом их
непременно открывает.
И начинают раны
кровоточить.
Мечты чужие
по чужим дорогам
упрямо ходят
и удачу ищут,
и телу
в темноте ночлег находят,
и сердцу,
и уму
находят пищу.
Моя мечта —
оплаканные годы...
Химера,
призрак,
ты ли это,
ты ли?..
Плывёт,
плывёт
бумажный пароходик,
отсчитывая
жизненные мили.
Кольца времени
Посвящение
Всем,
кто в месиве тел полощется.
В скопе живущим
присно и днесь.
Я –
охрипший певец одиночества,
воскрешаю добрую весть.
Дождь,
Дождь,
дождь...
По городу кружит, кружит, кружит,
обиженный,
ненужный никому,
как одинокий, пьяный человек.
То в дом ворвётся
через черный вход,
то в форточку
к кому-нибудь залезет,
то на крыльце простуженном
сидит.
Холодный дождь.
И всё-таки весна,
и одиноко сознавать,
что ты не нужен.
А может быть,
и ты необходим,
как вера,
как забытое родство.
Так труженику
нужен пот,
когда он, забывая всех
и вся,
свои мечты в реальность