По морозу и по снегу
Босиком бежишь на двор.
Ведь твоя такая доля,
Вечный жизни приговор.
Если смог ты заработать, —
То последний этот грош,
Весь свой заработок, бедный,
Ты за подати снесешь.
И хотя нам эту землю
Бог бесплатно даровал
И платить подушно подать
За нее не указал, —
Но здесь этого не помнят
И как могут, так дерут,
И последнюю коровку
Вмиг за подать продадут.
Кто виновен, угадайте,
То ли бог, то ль черт проклятый? —
Все же лучше не болтайте,
Сами тоже виноваты!
1905–1907
Из песен недоли
Перевод А. Прокофьева
Шумные березы
Побелил мороз.
Хотел бы я плакать.
Только нету слез.
Хотел бы запеть я
О беде своей,
Только нету песни,
Ноет грудь сильней.
Хотел бы, чтоб зимы
Ушли со двора,
Чтобы красовалась
Летняя пора.
Хотел бы, чтоб доля
В хате век жила,
Чтоб с бурливой речкой
Недоля сплыла.
Хотел бы, чтоб воля
Гуляла со мной,
Чтоб солнышко грело,
Как греет весной.
Только доли светлой
Не отыщет взгляд,
Кандалы неволи
На руках звенят.
Нет весны и солнца,
Вместо света — тьма,
Морозом морозит
Лютая зима.
Морозом морозит,
Вьюгами грозит,
На работу гонит,
Голодом морит.
Эх, пойду я в поле,
Доли поищу,
Острою косою
В поле засвищу!
Ой, пойду я в поле,
Словно на войну,
Поищу там воли,
Саблею махну!
Может, выйдет воля
Ясною зарей,
Может, встанет солнцем
Воля надо мной!
1905–1907
Отповедь
Перевод А. Прокофьева
Вы, паны, меня с песней к себе призываете,
Чтобы в ней воспевал я большие деянья,
Рай, не снившийся мне, на земле открываете,
Говорите: найду в этом славу, признанье…
Шумно ветер поет над родными дубравами,
Над залитою потом и кровью землею;
Не гонюся, паночки, ой, нет, я за славою,
Не взойдет надо мной доля светлой звездою.
Слышу я, слышит сердце мое неспокойное,
И душа моя боли во мне не избудет;
Как родился, несчастье досталось, бездольному,
Не утешили в горе и добрые люди.
Мать не тешила песней меня колыбельною,
Надо мной она пела о тяжкой недоле;
За окном подпевала зима ей метельная,
Ветер песни ее нес по снежному полю.
А когда я подрос, свет узнал, не утешила
Меня молодость, трудно пришлося мне с нею,
Холод, голод, беду на мои плечи вешала,
И участья и ласки не видел нигде я.
За столом не бывало мне места свободного,
Над моей нищетою смеялись убогой,
У порога мое место было, безродного,
И в колючках дорожка вилась за порогом.
Не ласкали меня руки девичьи белые,
Не глядели в глаза мне веселые очи,
Как пустынник, забытый людьми, я дни целые
Так живу и печалюсь с утра и до ночи.
Как бездомный, на свете век целый скитаюся
Без угла, без родимой приветливой хатки;
За чужою работой из сил выбиваюся,
Веры в долю счастливую гибнут остатки.