Но общее признание пришло к Донну только в XX веке. Теперь его произведения были изданы вновь и стали доступны всем, кто хотел их прочесть. Влияние его манеры оказалось настолько сильным, что проявило себя в творчестве лучших поэтов эпохи – Т.С. Элиота, позднего Йейтса, У.Х. Одена и Дилана Томаса. И сейчас в начале XXI века Донн по-прежнему остается на поэтическом Олимпе рядом с Сидни, Спенсером и Милтоном, равный среди равных себе. Поэзию Донна в Англии теперь знают все образованные люди; она по-прежнему продолжает увлекать и волновать читателей.
Знакомство русского читателя с Донном состоялось относительно недавно, всего несколько десятилетий назад. За это время вышло несколько сборников его стихотворений, в том числе и академическое издание его поэзии в серии «Литературные памятники». Хочется надеяться, что данное издание поэзии Донна поможет широкому кругу наших читателей ближе познакомиться с одним из самых ярких и оригинальных поэтов в истории английской литературы.
Пришли мне что-нибудь не в дар, а в знакНадежды, успокой мою тревогу, —Безделицу, какой-нибудь пустяк,Для улья моего хоть каплю меда.
Не жду я ленты, вышитой тобой, —Двух наших чувств в одно не свяжешь ею,В знак верности и простоты святойКолечко у тебя просить не смею.
Не присылай старинный свой браслет —Кораллов крупных нить иль вереницу,Желая показать, что им воследТак и должны сердца соединиться.
Я твой портрет желанный не возьму,И даже опознав любимый почерк,Пожалуй, не обрадуюсь письму —Игре и блеску остроумных строчек.
Подарки – вздор и блажь, ни то ни се.Люблю тебя. Ты веришь? Вот и все.
Тебя я знал и обожалЕще до первого свиданья:Так ангелов туманных очертаньяСквозят порою в глубине зеркал;Я чувствовал очарованье,Свет видел, но лица не различал.Тогда к Любви я обратилсяС мольбой: яви незримое, – и вотБесплотный образ воплотился,И верю: в нем Любовь моя живет,Твои глаза, улыбку, рот,Все, что я зрю несмело, —Любовь моя, как яркий плащ, надела,Казалось, встретились душа и тело.
Балластом грузит мореходЛадью, чтоб тверже курс держала;Но я дарами красоты, пожалуй,Перегрузил Любви непрочный бот:
Ведь даже груз реснички малойСуденышко мое перевернет!Любовь, как видно, не вместимаНи в пустоту, ни в косные тела;Но если могут серафимаОблечь воздушный облик и крыла,То и моя б любовь моглаВ твою навек вместиться, —Хотя любви мужской и женской слитьсяТрудней, чем Духу с Воздухом сродниться.
Там, где фиалке под главуРаспухший берег лег подушкой,У тихой речки, наяву,Дремали мы одни друг с дружкой.
Ее рука с моей сплелась,Весенней склеена смолою;И, отразясь, лучи из глазПо два свились двойной струною.
Мы были с ней едины рукВзаимосоприкосновеньем;И все, что виделось вокруг,Казалось нашим продолженьем.
Как между равных армий рокПобедное колеблет знамя,Так, плотский преступив порог,Качались души между нами.
Пока они к согласью шли,Камней недвижных наподобье,Тела застыли, где легли, —Как бессловесные надгробья.
Тот, кто любовью утонченИ проницает душ общенье, —Когда бы как свидетель онСтоял в удобном удаленье, —
То не одну из душ узнав,Но голос двух соединенный,Приял бы новый сей составИ удалился просветленный.
Да, наш восторг не породилСмятенья ни в душе, ни в теле:Мы знали, здесь не страсти пыл,Мы знали, но не разумели,
Как нас любовь клонит ко снуИ души пестрые мешает,Соединяет две в однуИ тут же на две умножает.
Одна фиалка на пустомЛугу дыханьем и красоюЗа миг заполнит все кругомИ радость преумножит вдвое.
И души так – одна с другойПри обоюдовдохновеньеДобудут, став одной душой,От одиночества спасенье,
И тут поймут, что мы к тому ж,Являясь естеством нетленнымИз атомов, сиречь и душ,Невосприимчивы к изменам.
Но плоть – ужели с ней разлад?Откуда к плоти безразличье?Тела – не мы, но наш наряд,Мы – дух, они – его обличья.
Нам должно их благодарить —Они движеньем, силой, страстьюСмогли друг дружке нас открытьИ сами стали нашей частью.